Теперь ты ее видишь

Перкс Хейди

Констебль Шоу сделала очередной глубокий вдох. В комнате уже почти не осталось свежего воздуха.

– Мы не знаем, мистер Ходдер. На данном этапе мы всё еще предполагаем, что Алиса покинула праздник по собственной воле. – Она быстро улыбнулась сжатыми губами и опустила взгляд, чтобы больше не смотреть им в глаза.

– Вы действительно так думаете? – Брайан подался вперед и наклонился, усевшись на краю дивана. – Или вы всё же связываете это с исчезновением Мэйсона Харбриджа? Потому что прошло уже семь месяцев, и никто не знает, что с ним случилось.

Как можно сказать наверняка, что это сделал не тот же самый человек, который похитил Алису?

Гарриет видела кадры с маленьким Мэйсоном, которого пресса описывала как «растворившегося в воздухе».

– Меня сейчас стошнит! – крикнула она и бросилась из комнаты на кухню, где склонилась над раковиной в приступе рвоты.

В любой момент Брайан мог оказаться рядом и начать поглаживать ей спину в попытке успокоить. Она вытерла рот рукой и прополоскала его под краном. Гарриет желала остаться в одиночестве, хоть ненадолго, пока он не начал задавать вопросы, на которые она не хотела отвечать.

– Одну минуту, мистер Ходдер, – донесся голос констебля Шоу через открытую дверь гостиной, очевидно, останавливающий Брайана на пути к выходу. Их голоса были негромкими, но как только Гарриет выключила льющуюся воду, то могла без труда разобрать, что они говорят. – Я знаю, что это шок для вас.

– Так и есть.

– Насколько хорошо вы знаете Шарлотту Рейнолдс?

Наступила некоторая пауза.

– Лично я – не очень хорошо.

– Хорошая подруга?

– Ну, ясное дело, нет.

– Я имею в виду, вашей жене. Она и ваша жена в близких отношениях?

Гарриет ждала его ответа, и в конце концов ответ прозвучал.

– Да, – сказал Брайан. – Полагаю, что это так.

Сейчас

Детектив Роулингс раскачивается взад-вперед на своем стуле, громко пыхтя. Нетрудно забыть, что мы не на одной стороне, тем более что она продолжает утешать меня, а я стараюсь быть полезной.

Да, я знаю, как это было ужасно, хочу я ей сказать. Вам не нужно мне это говорить.

Но мы обе знаем, что так станет намного хуже.

– Расскажите мне побольше о своей дружбе с Гарриет, – предлагает она. – Как вы с ней познакомились?

– Гарриет работала в школе Сент-Мэри, – отвечаю я. У меня пересохло во рту, и я допиваю последнюю каплю воды из стакана, в надежде, что она предложит мне еще. Детектив сказала мне, что я могу взять перерыв, но я еще не набралась смелости попросить.

– Это школа, в которую ходят ваши дети? – спрашивает она. – Та же школа, где проходил праздник?

– Да. До того, как у Гарриет появилась Алиса, она работала там какое-то время ассистентом.

Я говорю ей, что меня вызвали в школу, поскольку там была проблема с Джеком, но подавляю желание добавить, что мой сын ничего плохого не сделал.

– Я видела Гарриет раньше, но это был первый раз, когда мы разговаривали.

Образ Гарриет, нервно порхающей по игровой площадке, всплывает в моей голове, и я снова слышу голос Одри: «Она мечется, как мышь». Я, возможно, хихикнула тогда,

потому что, как всегда, наблюдение Од было к месту, но я также почувствовала что-то еще, наблюдая за Гарриет. Может, жалость?

«Она, наверное, просто стесняется, – пробормотала я, разглядывая голову Джека. Распространили очередное предупреждение о вшах, а Джек умудрился подцепить их уже четыре раза. Я была не готова принять этих дорогих гостей в пятый. – Или она не хочет, чтобы ее беспокоили родители».

«Хм. Она немного странная, – сказала Одри. – Она не смотрит никому в глаза».

После этого я подняла взгляд, чтобы увидеть Гарриет, кинувшуюся к главному зданию и спрашивающую, что она может сделать для нас, мам. Мы все толпились кучкой, склоняя головы ближе друг к другу, когда сплетничали или громко смеялись. Мы были стаей, и большинству из нас так было комфортнее, даже если мы не упоминали об этом вслух.

Я ничего не говорю детективу об этом. Вместо этого я говорю, что Гарриет была честна и открыта со мной и очень легка в общении.

Когда она делилась со мной своим отношением к Джеку, я наблюдала, как ее пальцы играют со швом ее А-образной юбки. Ее ногти были обкусаны, и твердый кусочек сухой кожи оттопыривался на большом пальце. В какой-то момент я сосредоточилась на этом, желая, чтобы она перестала говорить о моем сыне с такой тревожащей точностью, и опасаясь, что начну плакать.

«Миссис Рейнолдс? – произнесла Гарриет мягко. – Если вы думаете, что я ошибаюсь, пожалуйста, скажите мне».

Я покачала головой.

«Нет, вы не ошибаетесь», – признала я. Она была первым человеком, который увидел Джека именно таким мальчиком, каким он и был.

«Он очень сообразительный, – продолжала Гарриет. – Академически он на голову выше всех, но в социальном плане он не всегда справляется с некоторыми вещами так, как положено в его возрасте».

«Я знаю», – кивнула я.

«Есть результаты тестов, которые мы можем посмотреть и подумать, как ему помочь».

«Не нужно навешивать на него никаких ярлыков, – сказала я. – Я не стесняюсь, но…»

«Всё в порядке, миссис Рейнолдс, вам не нужно принимать никаких решений прямо сейчас. И вам, конечно, не нужно беспокоиться о рассмотрении другой школы, если вы не хотите».

Я говорю детективу, что она была замечательной ассистенткой.

– Она так заботилась о детях, – поясняю я. – Она уделила мне время. Мы поговорили, и я поняла, что у нас много общего.

– Что же у вас общего? – Это не первый раз, когда меня об этом спрашивают.

– Прежде всего это наше прошлое, – отвечаю я. – Мы разговаривали о… – Я резко останавливаюсь. Я собиралась сказать, что мы говорили о наших отцах, что у нас были общие секреты. Несмотря на то что наша встреча началась с разговора о Джеке, я каким-то образом свернула на собственное детство и поделилась с Гарриет историей о своем отце. Ну, кое-чем. По крайней мере, я рассказала ей больше, чем кому-либо другому. Я рассказала, как он бросил нас, когда я была еще ребенком.