Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.
Шрифт:
Ей нравились расплавившиеся стёкла витрин, прострелянные ракетами и снарядами насквозь обручающиеся панельные дома, толпы орущих от ужаса жителей, мертвые дети…
Всё это вызывало у неё невиданную радость. Ведь погибал город. Её родной город. Город, с которым было связано так много не самых приятных воспоминаний.
Для неё Мариуполь навеки останется городом мещан, обывателей, которым хотелось в Европу. Не потому, что там права и свободы, – а потому, что Европа для них – это жить и жрать, не думая о других. В её глазах они предали великие идеалы
Она радовалась, что гибнут толстые ленивые дети, уже в одиннадцать лет вкусившие вкус вина и порнухи. Она радовалась, что гибли понаехавшие из своей Оклахомы тупорылые Джоны и Сэмы, годные только на то, чтобы бухать, насиловать девушек и друг друга и ныть про то, какие местные жители варвары. Она радовалась, что гибли толстые жлобы, торговавшие крепленым вином на базарах горда, – отцы тех детей и прислуга американских морпехов.
Для неё гибель родного города стала избавлением от той неизбежной травмы, которую всегда и везде наносит семья. Травма эта в конце концов необходимая, но страдающему от неё никогда не становится легче от напоминания об этом.
Вообще Крис испытывала очень сложное и очень благородное чувство.
Мы отлично пообщались.
Я подарил Сонечке книгу «Тайная война против Америки». Впоследствии эту книгу изымут при обыске, а потом вернут нам, и она станет символом нашей с Сонечке неразделённой любви.
Книга рассказывала про японских и немецких диверсантов, которые действовали в США во время Второй Мировой. Написана она была американскими журналистами по горячим следам в 1943-м, а на русском издали её ещё при Сталине в 1947 году.
Интересная книга. Тактика диверсий там описана прекрасно.
Зверевой книга понравилась. Подарок она приняла.
После небольшого обмена любезностями мы поехали на метро к ней домой. Она сразу объявила, что пустить к себе сегодня не сможет по соображениям безопасности. Для этого ей надо будет посоветоваться с другими обитателями квартиры. Мне она пока велела установить Джаббер.
Тем не менее, я хорошо сопроводил её.
Мы обсуждали оппортунизм леваков и книгу Тарасова «Революция не всерьёз». Книгу Соня читала и ценила.
После мы расстались.
Глава тринадцатая. Леваки.
К сожалению, наше левое движение к подполью не было готово тотально. Люди у нас любили писать друг другу в ВК, слать что не нужно по обычной почте и так далее. Это был просто кошмар. На безопасность забивали все и притом тотально.
Отчасти это и было рудиментом тех самых анархических «свинцовых нулевых». Это было наследие даже не всего нашего прошлого, а прошлого антифа и анархов. Старые активисты, типа Кумарина или Кобальта (про него ещё будет), прививали молодому поколению именно эту тусовочность, наплевательское отношение
Им казалось, это круто.
Параллельно с этим конституировала миф о «свинцовых нулевых».
Это на самом деле было очень интересно наблюдать.
Конечно, хотелось бы, чтоб эта книга внесла некоторую ясность в политическую жизнь нашей страны конца десятых и начала двадцатых годов.
Уже сейчас я вижу, что по этому периоду историки будущего вынуждены будут судить по весьма недостоверной информации.
Увы, большинство партий оставят после себя лишь невнятные сообщения на своих сайтах и страницах в соцсетях. По ним невозможно будет понять, что реально происходило в этот период.
Жизнь в революционной среде окутана тайной. Очень многие вещи здесь не попадают ни в газеты, ни даже в мемуары. Они так и остаются глухими перешёптываниями на конспиративной встрече без телефонов где-нибудь в заброшенной промзоне или сообщениями на давно покинутом аккаунте в «Джаббере».
Возможно, эта книга хоть немного исправит ситуацию и поможет истерикам (историкам?) будущего составить хоть немного более верное представление о сегодняшних политических реалиях.
Ввиду того, что политическая обстановка накаляется, и меня могут арестовать в любой момент, я пишу эту книгу именно сейчас.
Знаю, что это небезопасно, но пишу.
К сожалению, историю левого движения в нашей стране безжалостно искажают. Искажают и сами левые, и особенно разные либералы, которые под маской правозащиты лишают левых славы. Именно так поступили с участниками дела «Сети».
Мировая практика борьбы давно выработала стратегию поведения в таких делах. Основаная линия защиты там – «то, за что вы меня судите, – не преступление, а подвиг, но попробуйте доказать, что я это совершал».
У нас же всё пошло так, как обычно у нас и идёт.
Либералы завыли, начали кричать, что ни в чём неповинных детей сажают. Вместо того, чтобы по праву объявить людей героями, – из них сделали просто испуганных жертв бездушной машины государственного правосудия.
Я не хочу, чтоб это повторилось с нами.
Ещё я не хочу, чтоб историки будущего тиражировали те мифы, которые ходят про террористическое подполье и периодически всплывают даже в серьёзных монографиях.
Вообще про терроризм (особенно левый) редко когда пишут объективно. Особенно в академических работах.
Надо хоть кому-то попробовать внести в этот вопрос ясность, развенчать старые, ещё времён Эфирова и Виктюка глупости на тему.
Придётся, видимо, этим кем-то быть мне. Другие мои товарищи (некоторые) хоть и способны подчас к написанию чего-то более-менее читабельного, за такую тему точно пока не возьмутся.
Наконец, я хочу, чтоб если нас разоблачат когда-нибудь, люди всё же знали, кто мы такие были, чего хотели, за что боролись и как. А не придумывали сказки про украинских (американских, кубинских, северокорейских) шпионов, исламистов или подрывников-провокаторов из диверсионных отделов ФСБ.