Теперь я Волан-де-Морт?
Шрифт:
Адский Огонь не смог мгновенно выжечь твари глаза, а петухи и рута оказались бесполезны. Пожиратели сумели потушить огонь, а тварь лишь разозлилась. Многочисленные Режущие и Взрывные чары, да даже ожоги от Зачарованного Пламени, хоть и оставляли раны на теле змеи, кроме прикрытой свечением головы, но не решили проблему: теряя кровь, тварь продолжала атаку.
А потом из туннелей повалили новые силы Пожирателей: два десятка крупных големов и сотни мелких, новые акромантулы и инферналы. К счастью, среди них практически не было светящихся.
Но радоваться было нечему: он погорячился насчет неубиваемости творений Альбуса. Виверну съела огромная змея. Голема-человека
Крупные големы противника хоть и понесли потери, но пробили их строй, разделив единую некогда группу на отряды.
А потом эти отряды захлестнула мелочь...
Как говорится, если у вас черная полоса — не расстраивайтесь, вы скоро поймёте — это была белая полоса.
Конечно, они ещё сопротивлялись, но выиграть в таких условиях — нереально.
Но Грюм сражался, Авадя очередного недоумка, и смотрел на защитный купол. Министерским осталось пробить всего три слоя защиты, и они будут здесь. Вопрос только в том, а кого они найдут под куполом?
Ментальный поединок Альбуса и Волан-де-Морта.
Разум очень специфическое место для боя. Тут важна не только магическая мощь, но воля и творимые образы: что одного сведёт с ума, у другого вызовет лишь смех. Я надеялся, что грамотно надавив на болевые точки старика, я добьюсь преимущества.
Альбус должен был вновь и вновь видеть сцену, когда он, Геллерт и Аберфорт дерутся друг с другом, и его сестра падает мёртвой. Я вытащил это из воспоминаний его брата. А я должен был невидимым наблюдать за ним в сторонке. И смотреть как он сходит с ума. А когда он обессилит и захочет умереть, я должен был появиться у него за спиной и пырнуть его ножом.
Получилось, как всегда, не совсем то, что я хотел. Вместо этого старик просто стоял в своём доме и не видел кошмара!
Я попытался было исхитриться возникнуть прямо у Альбуса за спиной и сразу попытаться пырнуть его ножом. Я боялся: даже умирая, Альбус вполне способен отправить своего убийцу на тот свет.
Но я не смог приблизиться к нему и против своей воли стал видимым. Я хотел наколдовать в него аваду — не получилось.
Он улыбался.
— Том? — спросил он. — Интересно... Ты... Здесь... — говорил он, сдерживая моё ментальное давление, борясь с галлюцинациями, — даже не пытайся. Ты хотел оставить меня беззащитным, но здесь теперь обоим не получится атаковать.
Опять импровизировать... Ладно, буду готовить нечто повышенной убойности, заговаривая ему зубы.
По-прежнему улыбаясь, я выкинул свою палочку и ритуальный нож, и те упали на пол. Когда затихло эхо, я произнес:
— Я ведь не дурак, Дамблдор. Еще не родился человек, способный тебя победить. Тем более при наличии у тебя Бузинной Палочки.
— Мне не нужна палочка, Том.
Я медленно двинулся к Дамблдору вдоль стены. Я не мог его атаковать, я не мог подойти к нему слишком близко. Я не надеялся уговорить его, я просто осуществлял ментальную атаку: искал наилучшую точку приложения сил. Уверен, он занят тем же.
А пока надо отвлечь его или вывести из себя. И побольше пафоса, чтобы он не понял, что Лорд изменился. Ведь это классика — злодей говорит свои планы и переманивает к себе...
— И все же ты носишь оружие как слуга трона, хотя мог бы быть королем.
— Данное желание никогда не возглавляло список моих стремлений.
— Верно... — я помолчал, пытаясь нащупать его мысли. Я постоял и сделал несколько шагов
— У меня есть все, что мне нужно, — сказал Альбус.
— В тебе задушили желания, слишком рано отсекли от властных притязаний.
— Не заговаривай мне зубы, Том. И не провоцируй меня. Тебе не удастся провести атаку. А когда мы вернёмся назад, в мире станет одним Тёмным Лордом меньше.
Все еще улыбаясь, я медленно двинулся к нему. Интересно, что все-таки он задумал?
— Я хочу с вами поговорить и описать перспективы блестящего сотрудничества, — сказал я. — Я предлагаю вам сделать мир иным. Уверен, мы вместе сможем даже вернуть Вашу семью. Мне удалось оживить тело Арианы. Вместе мы вернём её душу. Также я готов обсудить условия освобождения вашего брата.
— Для чего, Том, тебе потребовалось такое могущество? Ты же никого не любишь, тебе некого возвращать? Для чего вся эта Тёмная Магия, ритуалы, жертвоприношения? Чего тебе не хватало? Сесть на трон? Ты мог стать министром магии, а потом, задурив голову избирателям, стать королём или кем ты хотел. Зачем эти убийства?.. Нет, ты человек сумасшедший, и хватит об этом. Очень и очень жаль, однако ничего не поделаешь.
— Кто же в этом виноват? Наследственность или окружение? Наследственность? Тогда вы не правы, что человек творец своей судьбы. Окружение? Тогда и вы несете ответственность за происходящее, — говорил я. Да, я не зло. Жизнь заставила. — Все мы в какой-то мере безумцы, каждый по-своему. Честно говоря, только безумец или лентяй, имея так много, такие стартовые условия, имея магию и долгую жизнь, не захочет получить еще больше и хоть чуточку возвыситься над остальными. У меня эта мания развилась максимально, вот и все. А вы, Альбус? Ты будто общая карикатура магов в своем стремлении к невмешательству. Тысячу лет назад маги летали на мётлах, использовали машины времени, делали пространственные карманы, а магглы были почти животными, воевали дубинами, не мылись, давили вшей и жили в хлеву. Теперь магглы летают на самолётах, пытаются освоить космос, а мы по-прежнему на том же месте, всё летаем на мётлах! Надо развиваться, а вы всё кричите о невмешательстве! И с этой точки зрения так ли уж важно, что я делаю. Альбус, какая разница сколько людей умрёт? Открыв последние тайны магии, мы сможем воскресить любого, хоть всех погибших за все войны. Представь — мир без смерти, где люди как Боги... А ты и я, просто будем чуть выше остальных...
— Во-первых, это нереально. Во-вторых, даже если это удастся, то какие наказания будут в твоём мире? Миллиард лет Круциатуса? Весь кайнозой кормить дементоров? Или ты просто сам будешь решать, кому и сколько жить?
— Иди со мной, Альбус. И решать мы будем вместе. Иногда для получения цели приходится затрачивать усилия. Ты вот кинул в бой всех, кто был. Даже не бойцов. А у них семьи. Так что мы отличаемся в мелочах.
— Нет, Том. Между нами один шаг, но он — сквозь стену. Я никогда не убиваю, если есть другой выход. Мы разные. Важна не только цель, но и путь. Ибо именно ты совершил то, что совершил. Безумец или нет, но ты зашел слишком далеко. Я бы никогда подобного не сделал. Если в тебе бы была хоть капля человечности — ты бы прекратил свои попытки. Фламель всегда был чуть впереди нас — по возрасту или морально, не так важно, ибо сам себя исключил из этой бессмысленной игры в захват власти. Неужели тебе требуются десятилетия, чтобы наконец стать взрослым?