Теперь я Волан-де-Морт?
Шрифт:
Через пару месяцев нервы не выдержали у меня, потом у Нотта. У Нотта не выдержали нервы!
В конце концов было принято единственно верное решение: изменить его психику. То есть создать новую личность. Операция долгая и сложная, как ручная сборка, занимающая много времени. Я работал. У меня это получилось с Нимфадорой Тонкс, с Дианой Крауч, но с Локонсом мне это не удалось!
Тогда я стёр Локонсу всю память выше восьми лет. Очнулся он заново рождённым. Я ещё раз попытался скорректировать личность, и у меня почти получилось. Не то, что я хотел, но нечто приемлемое. Ведь если в чистый лист внести
Локонс стал мне верен и удовлетворял критериям квалификации для Хогвартса, но к сожалению, кое-что в нём не удалось изменить. Он по-прежнему одевался, как павлин. Я думаю, он единственный, кто в принципе способен затмить внешний вид Альбуса Дамблдора. Он по-прежнему большой честолюбец и приставучий, как пиявка. Только теперь он хоть что-то умеет помимо «Обливэйта». Заодно я переделал ему тело — получилось что-то вроде боевой формы для рядовых Пожирателей — нет, оборотня в трансформе не победить врукопашную, но намного сильнее и быстрее даже очень тренированного человека, при этом внешне — отнюдь не гора мышц.
На места остальных преподавателей мы назначили тех, кто изъявил желание. В основном — магглорождённых из других стран, повысив им зарплату относительно прежнего состава Хогвартса. Как люди они были весьма обычные, не садисты, не идейные сторонники меня или Альбуса, как специалисты — весьма средние. Но так и задумывалось: как в Хогвартсе сменятся семь лет, то есть уйдут последние учащиеся, кто помнит Дамблдора-директора, начнём менять программу. В правильную сторону. Даёшь Тёмную Магию, в объёмах, не вредящих рассудку. Только у некоторых чистокровных она окажется в три раза больше, чем у обычных магглорожденных. Не потому что они лучше, а потому что у них есть преимущества, которых нет у магглорожденных, но мы об этом никому не скажем.
Разговор Министра Магии с учителями Хогвартса подходил к концу.
— Господин директор, не проводите ли вы меня до Большого Зала? А то я так давно здесь учился, могу не найти… — предложил Локонсу Фадж.
Мы вышли. Пока учителей вели к Большому Залу Барти и Снейп (учителя у нас теперь не местные, некоторые даже не маги), Фадж пошёл с Локонсом другим путём. Они применили заклятие, которое должно было заглушить их голоса. Но не тогда, когда Локонс под моими чарами прослушки.
— У вас невероятное резюме, — начал Фадж. — За вас почти единогласно выступил Попечительский Совет. Но не слишком ли вы молоды для такой должности? Вы ведь даже седьмой курс Хогвартса не заканчивали!
— Жизнь измеряется не годами, а поступками. Кроме того, чудовищу без разницы — маг с дипломом или без. Уверяю, я справлюсь со своими обязанностями. Если будут жалобы — я готов уйти.
— Ни к чему такой пораженческий настрой. Но работа директора это во многом… воспитательная работа. Ваш же костюм позволяет допустить… — Фадж оглядел шутовской наряд Локонса. Может, есть какая-то секретная инструкция, что директор Хогвартса должен одеваться максимально ярко? — Что вы поддерживаете нежелательное лицо номер
— Альбуса Дамблдора? Нет, разумеется. Я просто люблю ярко одеваться. Моя лояльность принадлежит Министерству Магии. Если у Вас будут какие-нибудь просьбы по организации воспитательного процесса…
— Мне бы хотелось направить в Хогвартс генерального инспектора… С неограниченными полномочиями, — сообщил Министр Магии.
— Разумеется. Я могу и сам снабжать Вас информацией. Из первых рук, — ответил Локонс.
— В таком случае… У многих людей первый год преподавания не очень продуктивный. Если только вы не совершите совсем уж чудовищных ошибок… Вы можете оставаться директором Хогвартса.
— Благодарю, Господин Министр, — ответил Локонс.
Вскоре мы зашли в Большой Зал Хогвартса. Помимо преподавателей-магов, здесь теперь были преподаватели-магглы. Филч больше не был бы единственным сквибом, выживи он после рейда Василиска. Почти половина всех силовых сотрудников Министерства — «авроров», что есть, присутствовала в Хогвартсе. На всякий случай.
Вскоре запустили детей, что начали рассаживаться. Детей было намного больше, чем обычно. Раза в три. Дети по-прежнему могут учиться за границей или дома (всё равно это делают как минимум полукровки), а вот все прочие школы магии Британии упразднили. Теперь Хогвартс — это не лучшая школа магической Англии, а единственная. В смысле, единственная для людей — для оборотней есть другая.
Началось всё со вступительного слова. Выступала Помона Спраут, мне пришлось слегка на неё повлиять и временно притащить со школы оборотней, чтобы она осветила всё в правильном ключе — она нужна, чтобы успокоить детей.
Она представила новых сотрудников. Говорила она об ужасном стечении обстоятельств, о жертвах Василиска, которого не смогли остановить. О том, что чудо, что Хогвартс вообще не закрыли, и не стоит противиться «повышенным мерам безопасности». Потом все встали и почтили молчанием погибших учеников Хогвартса. Но этого больше не повторится — эти проблемы принялся решать лично Министр Магии — народный избранник, Корнеллиус Фадж.
Потом выступил Фадж.
— Все преподаватели, допустившие гибель детей, должны были понести уголовную ответственность. Но в связи с тем, что это прежде всего следствие непреодолимой силы — было решено просто отстранить их от работы. Исключением является только Северус Снейп, который спас четверых, причем не студентов своего факультета. Поаплодируем ему — этот скромняк даже не носит государственные награды.
Раздались аплодисменты. Весьма жидкие. Аплодировала часть Слизеринцев и спасенные Снейпом дети.
Министр продолжил свою речь.
— С пониманием отнеситесь к усиленному патрулированию. Тайная Комната так и не найдена. Но эксперты говорят — это теперь просто пустой террариум. Также педагогический план претерпел изменения.
В Большом Зале Хогвартса воцарилась тишина. Казалось, что сейчас Министр Магии скажет про Тёмную Магию или наказания провинившихся Круциатусом — уже даже самые нелюбопытные в курсе, что Альбус Дамблдор в розыске. В газетах про него такое написали! А есть ещё и книга «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора» и не только. Ожидая изменения политики, на губах детей застыли гневные крики. Или победные.