Теплая птица: Постапокалипсис нашего времени
Шрифт:
Отбойщики, довольные скоротечностью битвы, побросали палки и полезли к печке. И все же где второй игрок? Нагнувшись, я увидел темный комок спины. Отступив на полшага, приготовился как можно резче ткнуть палкой, чтобы попасть игроку между лопаток. Игрок слегка пошевелился, поднял голову.
Я увидел расширенные от ужаса глаза и вдруг, не в силах удержаться, полетел в эти глаза и окунулся в них всего лишь на мгновение, но боль —неудержимая, лютая —пронзила меня. Не подчиняясь себе, я опустил палку.
Игрок, хрипя, вскарабкался
Я медленно опустился на свое место, медленно положил палку. Несколько пар глаз неистово сверлили меня. Лязгнув зубами, как тварь, я демонстративно дотронулся до ножен.
Но вправду, что же со мной приключилось? Искоса —на рыжую. Она смотрела на меня, улыбаясь. Крупные мокрые зубы блестели под луной. Как жаль, что я ее не сбросил!
Поезд ревел, разрывая ночь в клочья. Полян больше не попадалось, вернее, они попадались, но пустые. Люди, и те, кто считал себя людьми, укрылись, где смогли. Молятся теперь, чтобы пережить эту ночь. Едва ли молитвы им помогут. Единственный союзник в Джунглях —закон выживания. Каждый сам за себя… За последние сутки я нарушил его несколько раз.
Рыжая спала, уронив голову на плечо. Ну, какой кретин станет спать на крыше Последнего Поезда? Хуже только уснуть в Джунглях…
Неужели она надеется, что ее пощадят и не спихнут с Поезда? А, может быть, она рассчитывает на меня? Что я буду караулить? О, дьявол!
Какое странное лицо у этой самки… Бледное и чистое, не обветренное, не изрезанное шрамами, не обожженное дождем. Она не похожа на игрока, вернее, игроки совсем не похожи на нее…
Рыжая повела плечом и засопела. Я отвернулся. Не хватало еще, чтобы заметила, что я смотрю на нее.… В Джунглях это не принято.
Но самка не проснулась, а вот у печки началось движение. Длинная тень шмыгнула к спящей. Ага, заметили.
— Не трожь, — бросил я.
Тень вздрогнула. Я достал заточку —луна блеснула на кончике лезвия.
— Ты чего, подлюга? — глухой, словно из-под земли донесшийся голос.
— Не трожь.
Игрок, вполне законно собиравшийся столкнуть уснувшего пассажира с Поезда, отодвинулся, вполголоса матерясь. И было от чего материться. Тот, кто, казалось бы, олицетворяет закон Джунглей, вдруг нарушает его. Ведь я игрок, игрок до мозга костей. У меня срезан кусок кожи с головы, морда окаменела от радиоактивной воды, на теле не счесть шрамы от зубов и заточек. Я умею убивать за мгновение, я могу убить сотню, если понадобится. Я первый, я самый сильный игрок в Джунглях! Я —закон!
«Ты —закон? Почему же ты не врезал палкой по горбу тому хиляку?»
Зябкий ветер всколыхнул мои волосы, я поежился. К черту! Не рассуждать! Поезд летит, я сел на него…
Предрассветный холод заставил игроков жаться к печи. Не обошлось без стычки, и Поезд покинула
Кусочек солнца вынырнул из-за горизонта и окатил леса чем-то багровым. Терпеть и ждать. Мне нельзя ввязываться в свару, я еще слишком слаб…
— Мост взорван!
Сердце подскочило в груди и затрепетало где-то в горле. С головы поезда снова донеслось:
— МОСТ ВЗОРВАН!!!
Черт подери! Сколько надежд, сколько усилий! Проклятье…
— Что случилось? — рыжая ошалело осматривалась. Глаза покраснели, губы припухли от сна.
— Мост взорван.
Рыжая пошевелилась, пытаясь встать.
— Лежи, — крикнул я, и сам что было сил, ухватился за выступы на крыше.
Поезд дернулся, как раненый бык. За визгом тормозов не было слышно воплей игроков, не вовремя вскочивших на ноги. Вот теперь можно… Я приподнялся, глянул вперед. Первые три вагона уже висели над бездной, и нас неумолимо подтягивало к ней.
Одноглазый игрок пронесся мимо меня и спрыгнул с поезда. Я успел заметить, как земля разломала его, словно глиняного человечка.
Еще два вагона въехали в пропасть и с них горохом посыпались люди.
— Я сейчас прыгну.
Я взглянул на рыжую —глаза расширены, подбородок дрожит.
— Прыгнешь —сдохнешь!
Она поняла и, уцепившись руками за деревянную балку, глядела на меня. А я смотрел вперед, туда, где пропасть втягивала в себя вагоны Последнего Поезда.
До пропасти три вагона —оставшиеся на них игроки в спешке спрыгивают, земля ломает их, мнет.
Два вагона… Вагон…
— Прыгай!
Земля приняла меня, ударила в бок, по голове и, затем, перевернув на спину, добавила по затылку. Но резкой боли я не почувствовал, значит, обошлось. Рыжая спрыгнула почти одновременно со мной.
Вагон медленно —так мне показалось —сполз с обрыва. Через несколько мгновений раздался взрыв, со дна пропасти поднялся багровый язык, лизнувший небо и скрывшийся в каменной пасти. Все смолкло.
Тишина была недолгой. В воздухе раздался, усиливаясь с каждой секундой, стрекот вертолета. Стрелк и!
— В укрытие!
Рыжая стояла неподвижно, как завороженная. Глядела в бледное небо, где росла черная точка. Я подскочил к ней и, схватив за руку, дернул, увлекая за спину могучего дерева. Через пару секунд над лесом пронесся желтобрюхий вертолет.
— Ты что, оглохла?
Не ответила. Ну и черт с тобой.
Я поднялся.
Вертушка кружила над лесом, немного погодя к ней присоединилась вторая. Мешкать нельзя, скоро стрелки спустятся вниз.
— Вставай, — Рыжая все еще сидела на земле, дрожа: не игрок она, не игрок! — Надо идти.