Теплая Птица
Шрифт:
Цоист бросил взгляд на пистолет и остановился.
— Убей эту суку! — скрежеща зубами, требовала Серая.
— Заткнись, — прикрикнул я. — А не то, я заткну тебе пасть пулей. Слушайте все! Мы уходим, сейчас, сию минуту. Если кто-то последует за нами, — умрет. Ясно?
Сектанты молча смотрели на меня.
— Рудольф, кинь мне свою заточку… Вот так. Мы уходим.
Я подтолкнул Марину к выходу.
— Спасибо за гостеприимство.
Последняя фраза — совершенно искренняя.
Рассвело. Снежная муть уже не мешала отдохнувшим собакам чуять дом, и они бежали рысцой. Я молчал, разглядывая развалины. Оказалось, что они совсем не такие мертвые, как я себе представлял: нет-нет и мелькнет в окне чье-то настороженное лицо. В одном из переулков нам навстречу шли двое, по самые лица закутанные в тряпье. Завидев издали упряжку, бросились бежать и исчезли в одном из домов.
За поворотом показалась река.
— Андрей?
— Да?
— Прости меня.
Марина нервно повела плечами:
— Я повела себя, как дура.
Вот и Пустошь. Упряжка въехала на мост. Река разлеглась внизу — широко и вольно.
— Я рад, что ты это поняла, — сказал я. — Я был бы вынужден убить этого Рудольфа, что мне совсем не улыбается…
Марина засмеялась.
— Ты чего?
— Ничего. Просто вспомнила, каким ты был до встречи со мной.
В ее глазах засверкали веселые огоньки.
— И все-таки эта Серая — сумасшедшая, — сказала девушка.
— Да, но в одном она права — быть одиноким путником мучительно…
Марина коснулась холодными губами моего лба:
— Я рада, что ты это понял.
7
ХРИСТО
— Где Вислоух?
Марина сообщила, что пса застрелил мародер. Лицо Снегиря из багрово-красного перекрасилось в белый цвет. Тяжело и больно было смотреть на этого, пышущего здоровьем человека, вдруг ставшего меньше ростом.
— Где это произошло?
Голос его звучал глухо, как со дна колодца.
— В Районе Второго Кольца, — сказал я. — На Москве-товарной.
И смутился: не время было демонстрировать, насколько я продвинулся в изучении местности.
— Вислоух спас нас, Снегирь, — тихо произнесла Марина. — От верной смерти спас.
Я подошел к Снегирю, дружески хлопнул по плечу. Он не взглянул на меня, делая вид, что внимательно рассматривает руины кремлевской стены.
— Что привезли-то?
— Взрывчатку.
Похоже, он был удивлен.
— Взрывчатку?
— Ну, да, целый ящик.
— Надо сообщить Христо, думаю, он будет доволен.
То, что «Христо будет доволен»,
— Как одёжа-то, солдат?
— Одежда что надо, особенно гриндера.
— Да, таких гриндеров во всей резервации хорошо, если пять пар найдешь, — похвастался Снегирь. — Христо сказал: «Выдай ему», ну я и выдал.
— Спасибо, Снегирь.
— Пошли, Андрей, — Марина засмеялась. — А то Снегирь может часами о барахле болтать.
— Вот как не выдам тебе «барахло», посмотрим, что запоешь, — пригрозил Снегирь и принялся распрягать собак.
«Кабинет» Христо представлял собой такую же келью, как у Марины, с той лишь разницей, что здесь было не так пусто. Широкий стол с зеленой лампой, аккуратная постель, полка с книгами, статуэтка в виде ангела на полу, — соединяясь воедино, все эти вещи создавали некое подобие уюта.
Христо был один. Надев на нос очки с треснувшим стеклышком, он читал.
— Ах, это вы. Входите.
Он захлопнул книгу: я краем глаза заметил название «Николо Макиавелли. Государь». Бережно обернув книгу тряпицей, Христо поднялся из-за стола и поставил ее на полку.
— Как съездили?
Марина кратко описала наше небольшое путешествие. Он выслушал внимательно, не перебивая, лишь изредка кивая своей мальчишеской головой.
— Взрывчатка — это прекрасно, — сказал Христо, когда Марина умолкла. — Взрывчатка — это просто великолепно, она необходима нам, как воздух. Но еще более меня порадовал ты, Андрей.
— Я?
— Ну, да. Ты прошел испытание.
— Испытание?
Я посмотрел на Марину. Она не опустила глаз.
— Ну, испытание, — это я, пожалуй, слишком сильно выразился, — Христо улыбнулся. — Скажем так, это была небольшая проверка.
— И зачем вы меня проверяли? — во мне стало нарастать недовольство.
Христо снял очки, протер стекла рукавом свитера, снова надел.
— Мы должны быть уверены, что ты не уйдешь обратно в Джунгли, не попытаешься сманить туда Марину.
Вот оно что! А ведь такая мысль и вправду однажды пришла мне в голову, там, на Москве-товарной.
— Христо, — я наклонился, глядя ему в глаза. — Ты никогда не бывал в Джунглях? Только сумасшедший по доброй воле может мечтать уйти в Джунгли.
Марина засмеялась.
— А вот это мне нравится, Андрей, — воскликнул Христо. — Ей-богу, нравится! «Только сумасшедший по доброй воле мечтает уйти в Джунгли», — это прямо девиз возрожденчества.
Озорной огонек вспыхнул в глазах Христо — мальчик, шутки ради надевший на нос дедушкины очки, но тут же погас.