Тепличный цветок
Шрифт:
После того как я приняла две дорожки, то официально повзрослела или просто почувствовала себя так на вершине кайфа.
Кристина отходит от шока, осознавая, что никого вокруг не волнует тот факт, что я признала распространение наркотиков среди нашего окружения, а затем кивает.
– Ага, ладно.
Я откидываюсь на спинку стула, как только визажист подходит, чтобы поработать со мной. Таким образом мной сразу могут заниматься два стилиста. Визажист берет меня за подбородок и поворачивает к себе лицом, она укоризненно смотрит на мешки у меня под глазами.
Мой желудок издает слышимое бульканье.
– Просто съешь пару кусочков, - говорит она.
– Позже сможешь их вырвать.
– Я не страдаю всей этой булимической херней, - говорю я, - и анорексической тоже, - я ощущаю, как визажист пододвинулась немного ближе, чтобы лучше слышать. Иногда я забываю, что они могут продавать все, что я скажу в глянцевые журналы сплетен. Их цитаты подпишут как "внутренний источник".
– Спасибо за батончик, - говорю я. Я с удовольствием его съем. Так как на данный момент реально очень голодна.
Мое тело уже начинает медленно поедать само себя. Это главная причина, по которой я хочу бросить модельный бизнес. Мое здоровье ухудшается из-за проблем со сном, плюс постоянные диеты, и в результате я могу нанести непоправимый вред.
Я жую батончик мюсли, который на вкус скорее похож на древесную кору, чем на арахисовое масло и миндаль. Кристина заканчивает раньше меня, хотя бы потому, что ее волосы короче, и заплетать их быстрее. А я пробуду здесь еще пару часов, клянусь вам. По крайней мере визажист подключила к своей работе еще одну девушку. Я попыталась убрать прядь волос с моего лица, но стилист ударила меня по руке, отбрасывая ее в сторону.
Стул возле меня занимает кто-то следующий. Это парень модель, и у него в руках полная фруктов ваза. Он замечает батончик мюсли у меня в руке.
– Где ты это взяла?
– спрашивает парень завистливо.
– Люди мира, - говорю я, кусая еще раз и передавая ему остаток батончика.
– А что не так с фруктами?
Он откусывает кусочек мюсли и откидывается на своем стуле, словно прибывает в пищевой нирване. Это вызывает у меня улыбку, впервые за то время, что я в Париже.
– Углеводы, - говорит парень, отвечая на мой вопрос.
– Кейтеринг привозит нам только фрукты и овощи, - он делает глоток воды из своей бутылки.
– Они сказали, что мы можем есть все, что захотим, но толи кто-то стащил до этого все крекеры и бутерброды, то ли меня обманули.
– Они не хотят, чтобы мы переедали, - говорю я.
– Были годы, когда отбор был не таким жестким.
– В прошлом году, - отвечает он мне, кивая.
– Прошлый год явно был лучше. У них были кексы.
Я стону.
– Не говори о кексах.
– С черникой и банановым маслом.
– Ты такой жестокий, жестокий человек...
– я замолкаю, когда мне удается бросить на него взгляд и понять, что я никогда раньше не встречалась с этим парнем.
– Иан, - говорит он, еще раз кусая батончик. Парень мускулистый, а не такой тощий, как все остальные мужчины модели. Его лицо наделено классической красотой, как у греческой статуи. Думаю, я видела его в рекламе одеколона. Он протягивает мне остатки батончика.
– Можешь доесть, - говорю я.
– Я поменяюсь с тобой, - он поднимает один из фруктов.
– Это
– Иан улыбается. И конечно же, его улыбка великолепна, у него идеальные белые зубы, блестящие и здоровые.
Мне нравится этот парень. Он говорит со мной на одном пищевом языке.
– Я возьму, - мы меняемся.
– Я Дэйзи, кстати.
– Я знаю. Думаю, я сел тебе на лицо (в сленговой речи подразумевается оральный секс - прим. пер.) сегодня на автобусной остановке.
Я шутливо ахаю.
– Сел мне на лицо? Это невозможно. Я не позволяю незнакомцам подобных вольностей.
Он смеется. Стилист брызгает голубой краской ему на волосы. Дизайнеры реально безумны. Мне следовало бы это знать, так как моя сестра Роуз - одна из них. Хотя ее сюда никогда не приглашали. Она по-прежнему работает в Филли.
– Итак, - говорит он, - мой рост метр восемьдесят восемь, у меня голубые глаза и каштановые волосы, мне двадцать пять лет...
– он наклоняет свою голову ближе ко мне в тот момент, когда стилист заканчивает распылять на его волосы краску, - я могу перечислить свои параметры, но что-то мне подсказывает, что тебя не интересует обхват моей груди.
Это напоминает мне о подобном разговоре с Риком. Он пытался уговорить меня съесть кекс.
– Твои бедра никто не измеряет по утрам, - сказала я ему.
– Это можно организовать, - ответил Рик.
– Ты съешь чертов кекс, если я измерю обхват своих бедер?
– И твоей задницы.
– Ты хочешь знать размер моей задницы?
– его брови приподнялись.
– Ага.
– Тогда съешь кекс.
Моя улыбка становится шире от вспоминания о том моменте по сравнению с той, когда я обратила внимание на привлекательность Иана.
Я качаю головой парню модели и отвечаю:
– Нет, только твоей задницы.
Он усмехается.
– Я предоставляю эту информацию только тем девушкам, которые мне реально нравятся.
– Черт, - говорю я. У меня в желудке образуется ком. Мы флиртуем. Я не хочу предаваться воспоминаниям о Рике, когда веду шутливую беседу с Ианом. Это вызывает у меня отвращение к самой себе. Хотя, может тошнота от фрукта или от нескольких кусочков батончика. У нас с Ианом могли бы завязаться хорошие отношения. Он мог бы стать моим номером семь. Это ведь то, чего так хотел Рик, верно? Прекрати предугадывать будущее, Дэйзи. Отпусти Рика и свое прошлое.
На лице Иана играет легкая улыбка, когда он смотрит на меня.
– Хочешь, встретимся позже?
– спрашивает он.
Возможно, комментарий на счет его задницы значил больше, чем я того хотела. Рик никогда не флиртовал со мной во время наших разговоров. Иногда я забываю, что не все парни, как он. Большинство ребят идут к цели, не видя препятствий. Они хотят секса. Всего. Они не останавливаются на грязных разговорчиках. Может это и к лучшему. Хоть и не кажется сейчас таким.