Тепло твоих губ
Шрифт:
Как и ожидал Роман, пацаны охотно клюнули на хитрую приманку. Сергей и Максим ту же разделись и… отключились, только коснувшись головами подушек. Кирюша же заснул, привалившись к спинке кровати, в полурасстегнутой рубашонке, даже не успев справиться с пуговицами. Роман сам раздел его и на руках отнес в кроватку. Малыш даже не шевельнулся.
— Теперь будут спать как убитые до утра — засмеялась Лида. — Ловко ты их. Прямо Макаренко. Ну что… и нам пора. Пойдем-ка к себе, Рома…
Последние два месяца у них не было физической близости. Роман был буквально
В городе начиналась эпидемия гриппа, и садик, в который ходил Кирюша, закрылся на карантин. Младшенький отличался озорным, непоседливым нравом. Впрочем, хлопот хватало и с не по годам самостоятельным Максимом, и с незаметно подросшим Сергеем… Супругам так долго не хватало времени друг для друга, что теперь, оставшись наедине, они накинулись друг на друга как изголодавшиеся. Дважды удовлетворяли свой любовный голод и все никак не могли насытиться.
— Я люблю тебя, Лида, — сказал Роман, бессильно откидываясь на подушку. — Сколько лет вместе, троих ребят завели, а я по-прежнему хочу тебя, как тогда — помнишь?
— А я? — расслабленно улыбнулась Лида. — Я — тоже.
— И тут вошла фигура в белом… — процитировал он зловещим шепотом. И тут же рассмеялся: — Господи, а это что еще за явление?
Дверь в комнату отворилась, и на пороге возникла… фигура в белом, хотя такая маленькая, что никто не испугался…
— Ну вот, а ты говорила, до утра не проснется, — недовольно пробурчал Роман. — Кирюша, никакой рыбалки не будет. Братья спят. И червяков я не нашел. Они все уже уснули и глубоко в землю закопались. В свои норки-постельки. И ты в постельку беги.
— Не хочу я на лыбалку, — слабым голосом возразил Кирюша. — Мне плохо, и живот болит.
Побледневший мальчик согнулся, держась за живот. Испуганная Лида подхватила мальчика на руки и вытащила во двор. Роман кинулся в административный корпус, поднял на ноги дежурного врача.
— Да что вы волнуетесь, папаша? — врачу явно не хотелось расставаться с нагретой постелью. — Переел небось. Вот и тошнит. Бывает…
— У моих такого не бывает, — оборвал его Роман. — У них желудки крепкие.
Когда Роман и врач вошли в домик, Кирюшка бледный, как полотно, лежал на кровати. Его лихорадило, рвота чередовалась с поносом.
— Что он у вас сегодня ел? — допытывался врач, осматривая больного.
— Все было свежее, фрукты мытые, — растерянно ответила Лида.
— Ты у чужих ничего не брал? — вспомнив Танькиного мальчишку, спросил Роман.
— Тетя на пляже яблоко дала, класное, — малыш не выговаривал букву «р».
— Какая еще тетя? Ух, Кирилл…
— Красивая тетя, молодая, — пояснил Кирюша. — Волосы у нее вот такие длинные, — он ткнул себя в коленку.
— Ах, черт, — расстроился Роман. — Видите, — он обратился к врачу, — какая-то молодая дуреха сунула пацану яблоко, в головенке-то мозгов нет, и яблоко, конечно же, не помыла.
— Может, дизентерия? — Лида опустилась на стул.
— У дизентерии инкубационный
Роман помог Лиде одеть малыша, добежал до Татьяны, вместе разбудили шофера, погрузили Кирюшу.
— Из больницы обязательно позвоните, — крикнула вслед отъезжающей машине Татьяна. И добавила негромко, как бы про себя: — Ох, лишь бы не холера. Закроют тогда наши «Зори». Вот несчастье-то…
Проводив жену с сыном, Роман немедленно вернулся обратно в домик. Надо было срочно успокоить Сергея с Максимом, объяснить им… Беспокоился он, впрочем, напрасно — намаявшиеся за день, «рыболовы» безмятежно посапывали в своих постелях. Подивившись крепкому детскому сну, Роман опустился на Кирюшину постель, привалился головой к подушке и… потерял представление о времени.
Очнулся от негромкого стука в окно, вскочил на ноги, кинулся к двери. На крылечке стояла Татьяна…
— Привет, — сказал он. — Проходи, Тань.
Таня, почему-то не глядя ему в глаза, шагнула через порог. У Романа внутри все так и похолодело.
— Что-то плохое? — он испуганно вгляделся в ее накрашенное, несмотря на глубокую ночь, лицо.
— Да нет, наоборот! Лида звонила, сказала, что полчаса назад получили результаты срочных анализов. Так вот, можешь не волноваться — никакой холеры у Кирюши нет.
У Романа точно камень свалился с души.
— Спасибо, Танька, что зашла, предупредила, — искренне поблагодарил он.
— Да брось ты! И вообще, кончай психовать. — Таня села в кресло, явно не собираясь уходить. — С моим обормотом тоже постоянно что-то случается. Я уж и внимание перестала обращать.
Ему ничего не оставалось, как опуститься в другое кресло, напротив гостьи — не выставлять же на улицу женщину, принесшую приятное известие. Сейчас небось начнет про детей растарыбарывать. Женщины это ужас как любят. Но Таня довольно быстро закончила детскую тему.
— Ромочка, — вкрадчиво сказала она, наклоняясь вперед и устремляя на него испытующий взгляд. — Ромочка, ты такой видный стал.
Только теперь до Романа дошел второй, тайный смысл ее столь позднего посещения. Смущенный и, что греха таить, взбудораженный близостью молодой красивой женщины, он инстинктивно откинулся назад, все дальше и глубже утопая в мягком кресле.
— Да ты уж не соблазнить ли меня хочешь, Танька? Так сказать, использовать служебное положение…
Но она не принимала его шутливого тона — все продолжала и продолжала наклоняться вперед, до тех пор, пока ее расширенные зрачки не оказались на уровне его глаз.