Теплый пепел

Верба Юлия

– Спасибо тебе, Хасан. Ты прости, что я твоего Арби наказывала.

– Иди уже, Галина Александровна! Тебе надо до утра успеть.

В спину меня подтолкнул – я и пошла. Вокруг темнота. Только где-то вдалеке фонарь горит.

Вышла я на железную дорогу к этому фонарю, огляделась. Вроде никого не видно. Вдруг из темноты фигура показалась: прямо на меня по шпалам женщина идет. Сверху посмотреть – вроде одетая, только кофточка впереди разорвана. А снизу – ничего. Ни юбки, ни трусов. В руке – сумка расстегнутая. Идет и спотыкается. Я ее окликнула,

а женщина молчит. Только шагает по шпалам медленно, шатается. Я и пошла следом. Догнала, под руку взяла – так она даже не заметила, только вся дрожит. Спрашиваю: «Ты где живешь?» Молчит. Ну ничего. Ковыляем рядом молча. Все равно – вместе веселей.

Вдруг из лесополосы голоса послышались и ветки затрещали. Я попутчицу за плечо – и под насыпь покатились. Смотрю: мужики через рельсы какие-то мешки тянут. Не иначе что-то сперли. Нормально, значит – не до нас им, по сторонам глазеть не станут. Лежим, ждем, пока пройдут ночные воины с трофеями. Потом я женщине этой говорю: «Ну что, подруга? Вперед и с песней?» А она вдруг заплакала и как побежит! Я ей кричу: «Постой, вместе пойдем!». Куда там…

Тут я и сама заплакала. Нос болит. Валяюсь, как окурок на мостовой, невесть где. Вся в крови, грязная, лохматая. Вовка мой там дома уже с ума сходит. А ведь надо до утра успеть вещи собрать и из города бежать!

Такая меня злость взяла! Говорю себе: «А ну, Галина, поднимай свою задницу. Не хрена себя жалеть! Вперед и с песней!». И так я шустро по рельсам потрусила! Бегу и пою тихонько – ну, не пою, конечно. Так, бормочу себе под нос: «Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, ехал поезд запоздалый…»

А поезда как раз и нет, даже запоздалого. Поезда сейчас редко ходят. Потому что после революции их наши джигиты грабить наладились. Остановят поезд где-нибудь в степи – и «национализируют». Коммуниздят все, что под руку подвернется. То-то у них и техника, и продуктов навалом в каждом доме. В первый раз я у соседа ящики с компьютерами в коридоре увидела и спрашиваю: «Салман, откуда такое богатство?». А он: «Родственники из села прислали». Сам глаза отводит. Знаю я его родственников, они компьютеров сроду не имели. Небось, и слова такого не знают.

Интересно, кто в нашем доме теперь будет жить? Салман с семейством? Или его родственники с компьютерами?

А не все ли мне равно, кто? Главное – до утра успеть.

«Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы…»

В страну дураков

(Лена)

«Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы…». У Гали все хорошо закончилось. Теперь они всей семьей в Подмосковье живут. Пока без работы, квартиру снимают. Зато живые.

У меня тоже все будет хорошо.

Ой, и вправду хорошо! Потому что мы остановились в каком-то селе, и Абу из машины вышел. Сразу стало свободнее, и дышать легче.

Стоим. Хоть бы кто-нибудь к нам подошел, хоть бы мимо прошел!

Мужчина. Мимо и прошел, хотя прекрасно меня видел. Потому что рядом Мовлад сидит, пистолетом помахивает.

– А чего ты, Лена, не кричишь? На помощь не зовешь? Вон еще мужик идет, здоровый! Эй, мужик, мы здесь девушку

украли. Вашу, русскую. Иди сюда!

Мужчина, не оглянувшись, поспешил за угол магазина.

– Видишь, какой герой? И все вы такие, шакалы трусливые… Что, нечего сказать? Вот сиди и молчи. Будешь молчать – живой вернешься. Может быть…

Женщина подошла. Молодая. Остановилась около машины и на меня смотрит. А Мовлад улыбается. Пистолет из окна высунул и женщине путь указывает – иди, мол, своей дорогой. Она и идет. Правильно, зато живой вернется. Может быть…

Абумуслим тащит большой мешок батонов. Они сейчас стали невкусные, даже не пахнут хлебом. Куда ему столько? Вообще-то правильно, запас нужен. Хлеб так просто не добудешь…

Как добывать хлеб

Методические указания

(Макс)

Продуктов сейчас в магазинах не продают. Их дают по талонам с домашним адресом и только в определенном магазине. Обычно дают хлеб. По одному батону в день на человека. Но в каждой семье талонов собирается много, потому что русские постепенно уезжают, а свои талоны за месяц отдают знакомым. У нас накопились талоны из двух магазинов по разным адресам – от знакомых и соседей, которые уехали.

Главное – суметь взять больше батонов. Часть из них мы продаем с Кошкой уличным торговкам. Обычно они приезжие, из сел, поэтому своих талонов у торговок нет, а деньги есть. А у нас с Кошкой – наоборот. Другую часть батонов бабушка порежет на тонкие ломти – будут сухари. Их мы съедим, если не сможем достать хлеб – не всегда получается.

Когда дудаевцы били оппозицию, по всему городу стреляли, разрушили несколько зданий в центре. Мы тогда ходили с Магомедом и Рамзиком собирать гильзы от патронов. Много насобирали, только противно, что на тротуарах остались пятна от крови. Берешь гильзу, а она липкая и грязная. А теперь эти гильзы мне и не нужны, они по всему городу валяются.

Но я не о том. Когда оппозицию били, хлеба несколько дней не привозили. Вот сухари и пригодились. Поэтому в доме всегда должен быть запас сухарей – на всякий случай.

ХЛЕБ ДОБЫВАЮТ ТАК. Сначала с утра надо занять очередь в двух разных магазинах. И в этой очереди стоять до обеда, бегая от одного магазина к другому, чтобы там, где привезут, успеть взять хлеба побольше. Стоять в очереди – обязанность Кошки, потому что она не работает. Вернее, она из университета не уволилась, но туда почти не ходит. А чего ходить, если занятий нет, а денег не платят?

Кошка выходит из дому рано и весь день стоит в двух разных очередях. К тому времени, как я возвращаюсь из школы, у нее обычно номера где-то в середине – сто какие-то. Но это ничего не значит, потому что как только хлеб привезут, обязательно будет драка. Иногда начинают выдавать хлеб по очереди, и это длится долго – час или даже два. Но чаще всего драка начинается раньше.

Приезжают какие-то мужики с мешками, пробиваются к прилавку и начинают в эти мешки загребать хлеб. Очередь, конечно, кричит и возмущается. Все стараются подвинуться к прилавку поближе, друг друга толкают.

Конец ознакомительного фрагмента.