Теплый снег

Забирко Виталий Сергеевич

– Здравствуйте, - сказал Сажин и шагнул вперёд.

Девушка оглянулась. Глаза её широко распахнулись, и на губах заиграла улыбка.

– Здравствуй, - сказала она.
– Разве уже весна?

Павел споткнулся.

– Кому как...
– глупо пробормотал он. "Лучше бы уж ничего не говорил. Тоже мне - нашёлся!"

Девушка вздохнула и покачала головой. Глаза её потухли.

– Холодно, - зябко поёжилась она.
– Как тебя зовут?

– Павел.

– Павел...
– протянула она и удивлённо вскинула ресницы.
–

Не понимаю. Что означает твоё имя?

Сажин снова смешался. "Ну вот, кажется, мы сейчас заберёмся в дебри древнегреческой мифологии. Или, может быть, моё имя чисто славянское?"

– Не знаю, - честно признался он.

– Не знаешь?
– сильно удивилась она.
– Ну... А чем ты занимаешься? Кто ты такой?

Павел хмыкнул.

– В данном случае, по-моему, я шут гороховый.

– Гороховый...
– с сомнением протянула она.
– Неправда. Я Горошков всех знаю. Ты меня обманываешь.

"Нет, - подумал Сажин.
– Подобная игра явно не для меня."

– В таком случае, разрешите представиться, - ёрничая, сказал он и сделал книксен.
– Павел Сажин, гляциолог. Прибыл на Снежную Королеву в качестве пополнения.

– Сажин?..
– задумчиво повторила она. Его скоморошья выходка не вызвала на её лице и подобия улыбки.
– Так вот ты кто...

Она провела рукой по земле и растёрла между пальцами прилипшую гарь.

– Значит, это всё твоё?
– Она окинула взглядом обломки астробота.

– Значит, моё, - вздохнул Павел.
– А как тебя зовут?

– Цветик, - вскинула она ресницы и, чуть подвинувшись, погладила что-то на земле рядом с собой.

И тут Павел увидел маленький невзрачный кустик, каким-то чудом выбившийся здесь, на месте катастрофы, а может быть, и именно благодаря ей из-под земли. Ему даже показалось, что он всеми листочками и маленьким бутоном с красным язычком тянется к теплу её руки.

– Ух ты!
– непроизвольно вырвалось у Павла. Он шагнул вперёд и присел на корточки, чтобы получше рассмотреть жизнелюбивый кустик. И оцепенел. Он только сейчас заметил, что девушка босая.

– Что ты так смотришь на мои ноги?
– удивлённо спросила она. Подобрав их под себя, она снова обхватила колени руками.

Павел с трудом оторвал взгляд от её чуть испачканных сажей, с прилипшими к ним комочками влажной земли ступней ног, поднял глаза. Он словно заново увидел её. Обыкновенная земная девушка, чуть курносая, с тяжёлой копной волос, будто крашенных хной. На ней было длинное красное платье, типа хитона, странно фосфоресцирующее. А на плечи была наброшена его доха - он узнал её, несмотря на разорванную полу и огромные подпалины.

– Кто...
– хрипло выдавил он и сглотнул невесть откуда взявшийся в горле ком.
– Кто ты?

– Кто?
– удивилась она и недоумённо пожала плечами.
– Цветик. Я здесь живу.

Павел сел.

"Здесь живу...
– эхом отдалось в голове.
– Ну, да. Где же ещё? Не прилетела

же она с тобой", - как-то вяло подумал он.

– Холодно, - снова поёжилась девушка.
– Сделай что-нибудь, ведь ты же Сажин, а?

"Сажин, Сажин... Что она так выделяет мою фамилию?" - Павел поднял голову, встретился взглядом с её глазами и встал. Действительно, что-то нужно было делать.

К его удивлению, несмотря на то, что астробот разбился вдребезги, среди обломков было разбросано множество пластиковых коробок и туб с суперсвежей пищей - сплющенных, закопчённых, рваных, но также и целых - из того продовольствия, что он вёз на базу (синтетпища полевых синтезаторов не такая уж большая радость для людей на чужой планете, а своих оранжерей здесь ещё не было), - и всякая прочая дребедень из грузового отсека. Пожалуй, с таким запасом можно было спокойно зимовать, если бы только зима на Снежной Королеве не длилась восемьдесят лет. Павел выбрал наугад две тубы с соком, затем ему на глаза попался свитер без рукава с большой, величиной с кулак, прожжённой на спине дырой. Но самой ценной находкой было несколько канистр спирта из разбитого контейнера. Он завернул тубы в свитер, подхватил канистру и вернулся. Когда он подошёл, одна из туб выскользнула сквозь дыру в свитере и упала к ногам девушки.

– Ой!
– вскрикнула она, подхватывая тубу над самым кустиком.
– Зачем ты так...
– укоризненно сказала она.

Павел промолчал. Он снял куртку, затем стащил через голову свитер и положил его на колени девушке.

– Одевайся, - сказал он и начал натягивать на себя свитер без рукава.

Девушка прыснула. Павел скосил на себя глаза и тоже неопределённо хмыкнул. "Что ж, со стороны, пожалуй, смешно, хотя и чертовски холодно". Он снова надел куртку, застегнулся. Затем, сев на землю, принялся разуваться.

– А обувь мы поделим, - сказал он.
– Тебе - унты, а мне - шерстяные носки... Ты почему не одеваешься?

Девушка грустно покачала головой.

– Мне нельзя. Да я так и не согреюсь. И не разувайся. Обуваться мне тоже нельзя. Разве что чуть согреть ноги.

Она окутала ноги свитером Павла.

Павел молча поставил унты рядом с ней и принялся сооружать подобие очага из обломков внутренней обшивки астробота.

– Обуйся, - робко предложила девушка, но он даже не повернул головы.

Павел налил в импровизированный очаг спирт и зажёг. Единственное, что могло ещё гореть. Затем он вскрыл одну из туб с соком и протянул девушке. Она отхлебнула глоток, слабо улыбнулась и вернула тубу назад.

– Спасибо, - поблагодарила она.

– Пей. Чего-чего, а этого добра нам хватит.

– Нет.
– Она покачала головой.
– Мне что-то не хочется.

Павел допил сок и налил в тубу из канистры.

– Выпей, - предложил он.
– Это хорошо согревает.

Девушка осторожно понюхала, окунула в спирт мизинец и содрогнулась.