Терапевтическая катастрофа. Мастера психотерапии рассказывают о самых провальных случаях в своей карьере

Коттлер Джеффри А.

“Пожалуй, я нарушу хронологию и начну свой рассказ не с описания самого случая, а с тех уроков, которые мне удалось из него вынести. Здесь мне хотелось бы сделать небольшое лирическое отступление. В детстве родители отдали меня в музыкальную школу на фортепиано. Мой преподаватель любил повторять: «Мишель, на фортепиано нужно играть с чувством. Пусть мелодия звучит то громче, то тише. Не бойся жать на педали. Вложи в эту музыку душу». К чему это я?” — Вейнер-Дэвис выдержала драматическую паузу, а мы заранее улыбнулись, предчувствуя начало великолепной метафоры.

“Я тогда задумалась о том, что невозможно сыграть пьесу с душой, предварительно не выучив ноты. Признаюсь, в те времена я часто отлынивала и толком не училась

играть, так что, садясь за инструмент, думала только о том, как правильно прочитать нотную запись и куда поставить пальцы. Тут было не до души или чувств. Если бы я уделяла больше времени занятиям и заранее отточила технику игры на инструменте, возможно, у меня что-то и получилось бы”, — продолжила наша собеседница.

По словам Мишель, нечто похожее происходит в кабинете терапевта. Только выучив ноты, запомнив правильное положение пальцев на клавишах и привыкнув к инструменту, можно начинать играть, вкладывая в свою музыку душу. “Именно поэтому более опытные специалисты часто называют психотерапию не столько наукой, сколько настоящим искусством”, — сказала она.

Именно по этой причине Вейнер-Дэвис разочаровалась в семинарах и лекциях, куда слушатели приходят ради того, чтобы получить готовую “формулу терапии”. Со временем она поняла, что самыми удачными решениями психотерапевты обязаны не столько приемам и техникам, столько своей эмпатии и чутью, так как именно вложенная душа отличает виртуозное исполнение мэтра от обычной игры по разученным нотам.

Чтобы дойти до такого уровня мастерства, необходимы годы упорных тренировок. Мишель призналась, что, если бы у нее за плечами не было многолетнего опыта, позволившего в совершенстве отточить все приемы и методы, она просто не смогла бы настолько искусно импровизировать. “Я ни в коем случае не хочу недооценивать важность технической стороны вопроса, но я рада, что мне удалось перейти от моделей и стратегий к чему-то большему. Такой подход открывает широкое пространство для маневра и приносит куда больше профессионального удовлетворения. К тому же я уверена, что это благоприятно сказывается на качестве моей работы”, — добавила Мишель. Стало ясно, что для Вейнер-Дэвис техничность и импровизация не являются взаимоисключающими понятиями, а, наоборот, гармонично дополняют друг друга, сплетаясь в едином непрерывном процессе развития.

ПРОСМАТРИВАЯ ЗАПИСИ

Но вернемся к нашему случаю. Мишель Вейнер-Дэвис досталась примечательная пара: жена была педагогом-дефектологом, а муж работал в администрации школы. “Когда женщина начинала рассказывать об их браке, возникало странное ощущение, что она не выдержит и вот-вот пойдет клеить фотографию своего супруга на доску почета. Она по-детски радовалась каждой малейшей подвижке и была настроена до того позитивно, что временами перегибала палку. Мужчина же был ее полной противоположностью. Возможно, отчасти сказалась его работа в школе, передо мной был типичный строгий завуч, вечно всем недовольный. Стоило ей сказать что-то хорошее, как он спешил опровергнуть ее слова. Поскольку в те времена я была новичком в сфере терапии, ориентированной на решение, я была уверена, что моя главная задача заключается в том, чтобы акцентировать внимание клиентов на позитивных сторонах ситуации, и такое поведение ставило меня в тупик”, — вспоминала Мишель.

“Но вы были счастливы в браке. Что в ваших отношениях было тогда, чего нет сейчас?” — вопрошала Вейнер-Дэвис. Вместо того чтобы ответить, как полагается, и вспомнить, как ему было хорошо с женой раньше, завуч заартачился и пустился в жалобы о том, как ему плохо сейчас. Решив, что ее, должно быть, неверно поняли, Мишель предприняла еще одну попытку.

“Да, я понимаю, что сейчас ваши отношения складываются не так, как вам хотелось бы. Однако в прошлом все было по-другому, не так ли? У вас же был такой период, когда

вам было хорошо друг с другом?” — Мишель вопросительно кивнула и посмотрела на мужа. Да, так лучше. В этот раз ее вопрос был сформулирован предельно четко. “Ну, да, — протянул супруг, — раньше у нас до такого, конечно, не доходило, но. Как несложно догадаться, после “но” последовала очередная возмущенная тирада, плавно переходящая в бесконечный перечень всего, что его не устраивало в браке. Мишель собрала волю в кулак и попробовала достучаться до завуча в третий раз. Ситуация повторилась.

“В общем, эта запись стоит того, чтобы ее посмотреть, со стороны процесс выглядит впечатляюще, — пояснила Мишель. — В тот момент я решила, что супруг специально уходит от ответа, потому что не желает видеть в ситуации позитив. Я невольно принялась искать ему диагнозы вместо того, чтобы попытаться поставить себя на место мужчины и услышать его историю. Ему было что рассказать, однако я игнорировала его попытки до меня достучаться и следующие несколько сессий продолжала вести себя примерно в том же духе”. Наконец Мишель осознала, что окончательно зашла в тупик, и решила применить технику, которая всегда выручала ее в работе с “трудными” клиентами.

“Я подумала, что муж намеренно сопротивляется процессу, и применила одну уловку. Подчеркнуто серьезно я сказала паре, что меня искренне беспокоит дальнейшая судьба их брака. Что мне редко доводилось работать с настолько запущенными случаями, и я не уверена, что на данном этапе их отношения удастся спасти, так что в их ситуации вряд ли есть смысл продолжать хвататься за соломинку. Я решила намеренно устроить им небольшую встряску в надежде, что это поможет им выйти из тупика.

Когда они пришли ко мне на следующей неделе, мужа было буквально не узнать. От его упрямства не осталось и следа. Он вел себя как настоящий джентльмен. Было чувство, словно за то недолгое время, которое прошло с момента нашей последней встречи, он успел заново влюбиться в свою жену. Я безумно гордилась собой и своим ловким стратегическим приемом”, — призналась Мишель.

Впрочем, со временем наша собеседница пересмотрела свое отношение к этой истории, и теперь, когда Мишель Вейнер-Дэвис показывает эту запись на своих семинарах и лекциях, она в первую очередь обращает внимание аудитории не на технику, а на нечто совсем иное. На каком-то этапе она осознала, что столь неожиданный благотворный эффект стал результатом вовсе не ее хитрого стратегического приема. Как бы парадоксально это ни звучало, но, пытаясь устроить своим клиентам “встряску”, Вейнер-Дэвис невольно произнесла именно то, что мужчина все время безуспешно пытался до нее донести.

“Меня внезапно осенило. В силу своего характера его жена была неисправимой оптимисткой. Я также была зациклена на идее о том, чтобы смотреть вещи позитивно. Должно быть, во время наших сессий мужчина, которому ситуация виделась не такой радужной, чувствовал себя так, словно его обложили со всех сторон. Я напрочь игнорировала его опасения и тревоги. Многие годы я показывала эту запись своим ученикам как классический пример успешной работы с сопротивлением со стороны клиента, пока не осознала, что палки в колеса терапевтическому процессу вставлял как раз не клиент, а я сама”, — подытожила Мишель.

САМЫЙ СУРОВЫЙ КРИТИК

Слушая, как Мишель Вейнер-Дэвис с неподдельным энтузиазмом говорит о собственном провале, мы задумались о привычке не цепляться за прошлое, о которой она сказала в самом начале. Нашей собеседнице действительно было сложно воскресить в памяти детали своих ошибок, поскольку она превосходно научилась анализировать их, а потом без сожалений вычеркивать неприятные воспоминания и спокойно двигаться дальше. Этой способности можно было только позавидовать: как бы мы сами ни старались освоить искусство отпускать, наши успехи на этом поприще по-прежнему оставляли желать лучшего.