Терапия оглашенных. Хроники молодого психолога
Шрифт:
– Кажется, вся ответственность была на вас?
– Вот именно! Священник подходит спросить про величание, алтарники уточняют, какая сейчас песня канона. Какая сейчас песня канона?! Вы серьезно?! Алтарник не понимает, какая сейчас песня канона?!
– Простите мне мое невежество: это тоже что-то, что невозможно перепутать?
– Ну, нет, на самом деле с каноном не так очевидно… Но в общем. Служба закончилась, я собираюсь домой, подхожу к иконе, и тут бабушка: «Девочка, на клир в такой короткой юбочке больше не ходи! Так ходи, а на клир
Здесь промелькнуло что-то в ее голосе, не раздражение, а что-то как будто глубже раздражения.
– И как вам это было?
– Всю дорогу домой я продумывала, как можно было ответить пообиднее. Смотрите, вот мой «список»: «Не клир, а клирос!», «И вас с праздником!». Или вот: «И это ваша благодарность, что я только отпела службу?» Потом я долго крутила в голове варианты, как можно было поймать ее на том, что она ничего не понимает в службе, а еще как сказать, что она берет на себя говорить от лица Бога, что грех-грех. Чтобы ее пронять, наверное, нужно вставить «грех», да?
– Кажется, вам было очень обидно.
– Вы знаете что? Мне было… Тех же щей да пожиже влей! Хочется сказать: «Продолжайте! Накидывайте! Добейте». Понимаете? Ты впахиваешь, чтобы сделать все идеально, а потом тебе все равно прилетает, причем так, что все, что ты сделал, просто идет к черту… «Ты провела службу? Какая разница! юбка – вот что главное!» Они профессионалы. Они всегда найдут то, что меньше всего относится к делу, – и ударят туда. Профессионалы!..
– Кто «они»?
Она зависла с напряженными скулами и слегка покачивающейся головой.
– Люди, наверное.
Пауза. Куда же пойти, чтобы не потерять глубину, которая наклевывается…
– Выберите лучшую фразу.
– Какую фразу?
– Из тех, которыми вы хотели ответить бабушке. Какая лучшая?
– Ну… Пусть будет: «Мешать людям молиться, когда они подходят к иконе, – это грех».
– Хорошо. Представим, что я бабушка.
Она оживилась. Я попыталась немного согнуться и начать потряхивать головой, как Баба-яга скорее, чем как нормальная бабушка, вынуждена признать.
– «Вот, девочка, нельзя в такой юбке в храм, ты больше не ходи, Господь спросит с тебя!»
Она набрала воздуха, с предвкушением, почти готовая напасть, но почему-то вместо того, чтобы отвечать, она набирала воздух раз за разом, теряя улыбку на лице и приобретая вместо нее какое-то окаменение. Потом она отмерла.
– Ну, мне хочется сказать вот так. Знаешь, что, – начала она медленно, как приближающаяся тень в ужастике, – знаешь, что, дорогая моя… Иди ты к черту! Иди к черту!! Я тебя ненавижу, ненавижу, я бы тебя задушила! Задушила!!! Вот прямо… Ненавижу!..
Выдохнула.
– Кажется, вот лучшая фраза. Но тогда меня еще и назовут одержимой, – она усмехнулась. Я на секунду задумалась. Такое чувство, как будто куница оказалась беззубой… Я хочу сказать, что казалось, гнев у Лизы внутри такой, что хватит повторить Хиросиму
– Знаете, как я себя чувствовала? В роли бабушки?
Тут я думаю, что ей не хотелось знать. Но она кивнула, что слушает.
– Я чувствовала, что я очень важна для вас. Что в этой ненависти много всего другого намешано, что не может найти иного выхода, кроме вот таких, простите, проклятий, что ли.
– Да, там еще много чего осталось, это правда. Достаточно, чтобы у бабушки случился инсульт на месте.
– Нет, я говорю не только о негативном. Мне слышалось, что там еще есть… желание отношений. Мне кажется, там слышалось: «Я бы хотела, чтобы вместо этих глупостей ты была бы мне… благодарна. Я так хорошо провела службу».
Она снова приостановилась.
– Я вообще не знаю, что такое благодарность.
Пауза.
– Что это? Вы можете объяснить?
Постарайся не быть экспертом.
– Ну, давайте начнем с простого. Я благодарна вам, что вы постоянно просвещаете меня о том, как устроена служба.
Кажется, переборщила, Лиза напряглась, телом немного отстранилась.
– Значит, благодарность – это когда у тебя что-то могут брать. Как кровь.
Вот-вот, косяк, Соня.
– Кажется, это был не очень удачный пример. Давайте другой. Я благодарна вам, что вы делитесь своими переживаниями.
Здесь были пауза за паузой, так что я уже даже не записываю. Консультация пошла на носочках.
– Я не понимаю. Смысл вам мои переживания?
– Может, тут необязательно понимать? Как вам принимать благодарность?
– Мне… непонятно. Наверное… в груди немного тепло… Вы… можете повторить?
– Я благодарна вам, что вы делитесь со мной своими переживаниями. Я представляю, как это непросто.
Минуту мы как будто вместе прислушивались к ее теплу в груди, а тепло как будто начало звенеть в воздухе.
– Я хотела бы с этим сегодня уйти. Мне еще непонятно. Как раз время.
Замечательная консультация! Молодец! Чувствую себя как первоклассник, который бежит и машет портфелем с пятеркой! – Соня, но у тебя даже не было никогда такого портфеля! – Ну, Чуня сказала бы, что в каждом человеке заключен опыт всего человеческого, так что почему бы и не портфель с советских открыток? – А про отсутствие положительных эмоций забыла. – Не забыла, некуда было вставить. И потом, тогда, когда я была бабушкой, я вставила фантазийную похвалу. – Это не то. – Ничего, за всеми ниточками не пойдешь. – Ты же знаешь, что твоя радость тоже не очень хороший знак? – С чего бы? – Ты как будто получила от клиента конфетку. Или медаль. – Ничего подобного! Это не Лиза меня хвалила, а я довольна своей работой. – И все же. Ты так довольна, потому что все время за эту работу волнуешься. – Что же здесь ненормального? – Контрперенос. – Ба. Ты на все это говоришь. – Потому что он везде есть. – если везде, с ним ничего не поделаешь! Разобралась с одним, появится другой. – Нет, можно…