Терапия
Шрифт:
Я вжимаю свою голову в кровать, искры оргазма проходят сквозь меня. Мой рот раскрывается, и я громко стону:
— Кингсли, О боже... — Он продолжает поддерживать во мне пламя удовольствия, и я достигаю невозможного, мои руки вплетаются в его волосы, сжимая его пряди крепко между пальцами. Я потеряла последнее подобие контроля. Я его, о боже, я...
— Посмотри на меня, Джессика. Есть намного больше, что я могу сделать, но я не дам тебе это до тех пор, пока ты посмотришь на меня, — приказывает он. Я распахиваю глаза и кусаю свою нижнюю губу. Как только наши глаза снова встречаются, он пропускает мои руки сквозь свои волосы, в то время как языком продолжает дарить мне наслаждение. Блаженство проносится
— Наблюдать за тем, как ты кончаешь, должно быть, самая эротичная вещь, которую я когда-либо видел, — говорит он низким скрипучим голосом.
Я выдыхаю, пытаясь сформулировать ответ, но слова не приходят. Мой мозг на перезагрузке, и я не могу даже говорить. Он поднимается с колен, снимает свои боксеры и позволяет им упасть на пол. При виде его у меня начинают течь слюнки. У Кингсли могло быть много девушек, но он выбрал одну. Боже всемогущий! Он забирается на кровать и перемещает мое тело вверх. Его кожа опаляет жаром мою каждый раз, когда мы касаемся. Мы пробираемся к верхней части кровати, и моя рубашка с бюстгальтером быстро исчезают, перед тем как он кладет мою голову на подушки. Он убирает прядь волос с моего лица, а затем наклоняется ко мне и целует один раз в лоб. Это простой жест олицетворяет все, что я знаю и что люблю в этом человеке. Так много любви.
— Ты совершенна. Я не могу поверить, что ты здесь, со мной, все моя. — Голос Эда Ширана поет: «Поцелуй меня», и Кингсли опускает свое тело на меня. На данный момент мы связаны вместе, два сердца становятся одним. Он широко раздвигает мои бедра коленом, и я чувствую его у своей киски. Это легкое прикосновение углубляет мою потребность в этом удивительном человеке, и мое тело прошибает электричеством, оно полностью готово для него.
— Я люблю тебя, Джессика Александр, — говорит он, толкаясь в меня. Любая надежда на ответ исчезает с его первого движения. Его руки нашли свой путь к моим, и он переплетает наши пальцы, вытягивая наши руки вверх над моей головой. Он толкается дальше, проникая все глубже, и стон вырывается из моего горла. Он ловит его своими губами, он любит меня своими глазами, ртом, своим телом. Он нежно меня целует и любит меня жестко и медленно. Его движение страстные и плавные, которые могут в конечном счете уничтожить меня.
— Боже мой, Кингсли... — мои ногти впиваются в его руки, и он держит меня еще крепче. Пот покрывает наши тела, мы скользим друг напротив друга, я поднимаю бедра вверх, чтобы встретиться с его. Он стонет мне в шею и занимается со мной любовью так, что это неповторимо для меня. Во мне вновь просыпаются приятные ощущения, я напряжена вокруг него.
— Черт, с тобой так приятно, Джессика. Я просто хочу раствориться в тебе, — шепчет он. — Я никогда не хочу покидать твое тело. Скажи мне, что ты моя. Скажи мне, что я твой парень, а ты моя девушка, Джессика. Позволь мне любить тебя каждый день, каждую минуту, ты заслуживаешь быть любимой. — Глядя в глубину его темных, синего цвета океана глаз, я понимаю, что это не просто заявление. Это обещание, клятва.
— Да, Кингсли, да. — Я целую его, слезы наполняют мои глаза. — Я твоя девушка, Кингсли, только твоя. — Каждая стена начинает падать, рушиться вокруг меня. Страхи, боль, сожаление, ложь, истина, ненависть и прошлое — на их месте остается любовь, только любовь. Его губы накидываются на мои,
— Кингсли…
— Отпусти все это, дорогая. Отдай мне все это. Просто отпусти, — просит он, и я уступаю. Ток проходит через меня волнами, прижимая мое тело ближе к нему, держа его ближе ко мне. Край так близко, он привел меня к нему, шепча бессвязные слова в мое ухо, направляя меня, защищая меня. Я парю над ним, теряя себя в нем, теряя себя в его любви. Он жестко толкается в последний раз, и я чувствую полный вес его тела на мне, когда он кончает. Мы теряем себя в красоте момента и лежим вместе, не двигаясь.
***
— Вот, держи, — говорит он, когда возвращается в комнату и протягивает мне воду со льдом. Моя кожа покрыта румянцем и все тело в поту.
— Спасибо. Я хочу пить, — говорю я, подмигнув.
Я замечаю, что с собой он принес свою гитару. Передо мной предстает красивое зрелище, ведь он только в одних белых боксерах. Он действительно удивляет заботой о своем теле. Это такое противоречие, как он одевается, и как выглядит его тело. Его волосы торчат в разные стороны, и мне нравится.
— Для чего гитара? Ты будешь играть для меня, пока я засыпаю крепким сном после занятий любовью?
Медленная улыбка расцветает на его лице, и он садится на краю кровати рядом со мной.
— Типо того, — говорит он дерзко, приближаясь ко мне. Я ложусь головой вниз и располагаюсь так, что могу видеть, как он играет.
— Я еще не совсем освоил эту песню. Я только на прошлой неделе обнаружил эту группу на Spotify. Я работаю над акустическим кавером этой песни, ведь она напоминает мне о тебе.
Он поворачивает голову немного в мою сторону и дарит мне сладкую как сахар улыбку. Он такой хороший, действительно слишком хороший. Он заставляет меня чувствовать себя цельной, а я не чувствовала это так долго.
— Ладно, начинаю. Она называется «Птица со сломанными крыльями» группы Tyler Lenius Band. И не смейся над моим пением.
— Я уверена, что ты поешь просто прекрасно, Кингсли. Я не буду смеяться, обещаю.
Он начинает играть, и звук его акустической гитары наполняет комнату. Наблюдая за его игрой, слушая музыку, вся закутанная в его постели после занятия любовью — все это ощущается очень приятно. После нескольких аккордов, он начинает петь, и мое сердце буквально останавливается на мгновение. Он ведет себя так, как будто ужасный певец, голос у него нереальный. Хриплый, грубый и страстный. Это напоминает мне то время, когда мы впервые встретились в группе несколько недель назад. Он смотрит на меня, когда поет. Каждая часть меня сосредоточена на каждом слове.
Ты расплавила мое сердце
С одного поцелуя
Есть ли такая вещь, как истинная любовь, да, есть
Весь мой мир останавливается, когда ты улыбаешься
Ты не станешь моей девочкой на некоторое время?
Без нее я словно птица со сломанными крыльями
Умел мечтать, но не летать
Так что я расправил крылья