Теремок
Шрифт:
Вечерами Саша уговаривал бабушку пойти погулять. Вцепившись в мягкую морщинистую руку, он устремлялся вверх по улице – туда, где мелькали огни площади. Но волшебное разноцветье оборачивалось фарами машин, светофорами и мутно-синими вывесками. По улицам спешили обычные скучные люди, и слышны были обычные, понятные и неинтересные слова.
Иногда Саше все-таки удавалось поймать тени тайной жизни, видимой с балкона. В густой аллее прятался каменный бассейн с багровым валуном, по которому
Спасаясь от тоски, Саша предпочитал стоять на балконе. Теремок спал – теперь Саша был в этом уверен. Но можно разбудить его – и тогда неуловимые тени станут настоящими, откроется проход в стене, и наконец-то можно будет все-все рассмотреть. Саша часами мечтал о том, как будет бродить среди разноцветных огней, как войдет в волшебный дом. Стоит только сказать нужные слова, и все это станет настоящим. Но что случится с Сашей, если он зайдет в теремок? И получится ли вернуться домой? Что-то подсказывало – из чудесного города нет выхода, и даже медведь не сможет разрушить чары. Сказки правдивы в главном, но начинают врать, когда дело доходит до финала. Чтобы не было так страшно. Чтобы дети не боялись говорить волшебные слова… Саша стоял на балконе и смотрел на зашторенные окна. А за окнами ждали, ждали…
Лето катилось к концу, виноград, оплетающий стены, стал багровым, и в кронах тополей появились бледные пятна. Сохла трава в парке, от воды сильнее пахло прелью и ванилью, и под стеклом дедушкиного стола появились две узкие бумажки – билеты на поезд. Тягуче-жарким днем, когда особенно громко стрекотали цикады, бабушка достала с антресолей чемодан, и Саша понял, что все кончено. Лето прошло, пора ехать домой.
Он вышел на балкон. Двор теремка, днем всегда сонно оцепеневший, в этот раз показался мертвым. Виноград замер черными резными тенями. Не шевелились плотно задернутые белые шторы. Безжизненность двора была невозможной, невыносимой. Не надо, – сказал себе Саша. Нельзя. Он попытался отвернуться, уйти, но ноги словно вросли в цемент. Давило раскаленное небо, въедался в глаза слюдяной блеск плит. «Я не хочу», – прошептал Саша, покачнувшись и цепляясь
– Кто… – от обморочного ужаса закладывало уши, и не слушался язык. Саша глубоко вдохнул и зажмурился. – Кто-кто в теремочке живет?
За белыми шторами очнулись и внимательно взглянули Саше в самую душу.
Машина повернула, свет фар скользнул по густым кронам, освещая знакомый Саше с детства бульвару. Блеснули мокрые камни бассейна.
– Я совсем рядом жил, – тихо сказал Саша. Таксист промолчал. Гул мотора терялся в шепоте листьев, далеко впереди мелькали разноцветные огни, и Саша понял, что это не светофоры и не фары. Все фонари погашены в темной аллее – у бликов на мокром асфальте нет ничего общего с электричеством. Глупо, подумал Саша. Ты же с детства знал, чем на самом деле кончается сказка про теремок. Так зачем эти понарошечные игры с фамилией? Отчаянно захотелось плакать. Собрав в кулак остатки воли и разума, Саша закусил губу и отвернулся от окна. Машина снова повернула, с шуршанием проехала вглубь темной улицы и остановилась.
– Приехали, – сказал таксист. Саша вылез из машины и уперся взглядом в глухую кирпичную стену, увитую диким виноградом. Потрескавшаяся штукатурка в темноте походила на сахарную глазурь, и пахло от стены пряниками – отсыревшими, чуть заплесневелыми пряниками.
– Куда вы меня привезли? – медленно спросил Саша.
– Вы просили гостиницу – вот вам гостиница. Лучшая в городе, – таксист растянул и без того широкий рот в улыбке, и Саша впервые заметил, какое у него бледное, влажное лицо. Саша попятился и замер, упершись спиной в стену. Увидел голубые и рыжие отсветы в кронах. Услышал тихое пение и женский смех. Стена за спиной стала липкой, сильнее потянуло сладкой гнилью и плесенью. Звуки приближались, становились все отчетливей, и уже можно было различить отдельные слова, – ласковые, страшные, сводящие с ума слова. Из последних сил цепляясь за рассудок, Саша спросил:
– А где здесь вход?
– А вот прямо здесь и вход, – улыбка таксиста превратилась в насмешливую, злую ухмылку. – Вы просто постучите, вот так – тук-тук. Вы просто постучите, господин Медведь.
Саша на ватных ногах повернулся к ограде. За спиной прошелестел смех, горько запахло ночными цветами, и бархатное небо впилось в позвоночник иглами звезд. Обмирая, Саша легко постучал по стене. Вокруг напряженно ждали, и, когда ожидание стало нестерпимым, он хрипло спросил:
– Кто-кто в теремочке живет?