Терминатор 1965
Шрифт:
М-да, версия о Лукиче – агенте абвера становится всё более вероятной. Надо узнать о его славном боевом прошлом. Это легко, приду в кадры, попрошу сведения обо всех воевавших, портреты героев сказано нарисовать. Если Гусаров сражался на фронтах Великой Отечественной, тогда роем дальше его боевую биографию. А ежели в тылу отсиделся, так менее опасным Владимир Лукич не станет, отнюдь. Самоучки, которые сами, без инструкторов-наставников постигают ДЕЛО, – самые страшные люди.
Второй тайник, под первым венцом, справа от входной двери обнаружился из-за небольшого несоответствия. Прочие плахи были прокинуты сразу на всю
Пошарил и нашарил, благо днём и ночью вижу одинаково хорошо, свёрток с 25 тысячами рублей, купюры в 10 и 25 рублей. Ай да Лукич! Ай да построил баню для родни! Больше искать не стал, заколотил плаху обратно и кирпич задвинул. Но деньги и драгметалл перепрятал. На всякий случай. Судя по всему, хозяин не часто посещает свои «закрома». Теперь же, при моей «прописке» у Светланы «пошупать казну» дяде Вове стало и вовсе затруднительно. Зафигачил «сторожки» на всякий случай, если герр Гусаров ринется проверять захоронки – я об этом узнаю…
Пока же Владимир Лукич «хлопочет» как развести Виктора и Зою Протасовых, чтоб Витя не платил алименты за чужого, по дури и слабохарактерности усыновлённого ребёнка. У того ребёнка и родной папашка имеется, харя шире пролёта дверного, пускай и обеспечивает бастардов.
Письмо от Зои было зачитано при Светлане, потом ревнивая сожительница его отобрала и много раз перечитывала отдельно, даже на свет просматривала. Супружница сообщала обо всех новостях из славной брянской деревутпки Поветкино. Вплоть до того у кого корова в запуске и кто собирается колоть свинью «на ноябрьские», а кто на новый год.
– Скучает она! – Светлана расхаживала с конвертом и кипела, бурлила, клокотала негодованием и гневом праведным. – «Витя, я скучаю»!
– Слушай, прекращай мозг выносить. Вообще нечего чужие письма читать.
– Ах, нечего. В каждом городе по бабе, конечно! До востребования много шалав пишет на Красноярск?
Вот же язва! Недаром говорят: «Баба сердцем чует». Ну да я тут семьёй обзаводиться не намерен и все попытки Светланы «залететь» к результату не приведут – организму дана команда «не размножаться»…
Жалко девчонку: она уже планы повыстроила о жизни дальнейшей, у соседей участок прикупить хочет, чтоб и огород расширить и выход на другую улицу был. А тут потаскуха-разлучница из прежней жизни товарища Протасова письма любовные шлёт, скучает. Возмутительно!
– Успокойся, вон и Владимир Лукич говорит, надо время выгадать. Дам в Поветкино телеграмму из Красноярска, что не получилось на алюминиевый к знакомому устроиться, поехал мол, на Сахалин. А там видно будет.
– А на развод кто обещал подать?
– И подам, как только по алиментам решится вопрос. Дурак я что ли от семьи отрывать и пересылать детям Витьки Рябоконя.
– Вить, хочется ведь поскорее.
– Скоро только кошки родятся. Потерпеть надо. Я вон по молодости наподписывал всякой фигни, только-только выгребся из неприятностей. Думаешь, почему я к дяде Володе не пошёл по линии снабжения? Да потому что запросто можно крайним стать. Лучше я посторожу и порисую в своё удовольствие.
Светка никак не отреагировала на намёк про возможные подставы
Вторую половину сентября сибаритствовал – получил деньги от СМУ-72, вечерами быстро рисовал по 2–3 «картинки» на заказ, к маэстро Протасову очередь страшенная выстроилась. И гулял по Ачинску. Приобрёл берет, чтоб походить на личность творческую, бороду начал отращивать. Заказал очки с простыми стёклами, дабы не оборачиваясь видеть, что происходит за спиной.
Благодаря «очечям» и обнаружил за собой слежку. Плотный парень с соседом Коляном дважды отслеживали брянского художника на подступах к железнодорожному вокзалу, но в автобус когда садился и ехал городским маршрутом, сразу отставали. Похоже, Лукич побаивается, что свалит Витёк, помашет ручкой. Но сторожки в бане оставались нетронутыми, да и не заходил бог снабжения и социалистической кооперации к племяннице, всё больше в конторе строительно-монтажного управления общались.
Мне жилось сказочно, – попробуйте без малого три века, с перерывом на восстановление «тушки» ежедневно повкалывать в космосе и получить отпуск. Да еще, какой отпуск! Жить на старушке Земле непокорённой искусственным интеллектом, в середине 20 века в СССР – настолько здорово! Попивая пиво гулял по Ачинску и его окрестностям, половина прохожих уважительно здоровалась, отвечал прикладыванием пальцев правой руки к берету и изящным наклоном головы. Но соседа Коляна «взял на калган» вовсе не изящно. Встретил в переулке и жахнул в переносицу вместо здравствуйте.
– Колись, сучонок, зачем следишь и что за фраер с тобой шляется. На кого работаешь, падла? На мусоров? На воров? Отвечай, гнида, а то глазик махом выколю. А потом и второй. Кто пенсию платить будет, воры или мусора?
И поводил перед очами незадачливого Мыколы гвоздём на 120-мм, каковых таскал в кармане дюжину, на всякий пожарный случай. Попытку дёрнуться жёстко пресёк, «отсушив» соседушке обе руки. Тот поплыл быстро, не стал геройствовать. Оказалось не Лукич меня выпасает, а некто Виктор Пастушенко, приближённый к местному смотрящему, законнику Костылю, считай правая рука вора. Зачем – то Коляну не ведомо. Но рисунки хорошие у художника Протасова, хвалили урки, может, попросят подпись подделать…
Тысяча чертей! Ничто не меняется под луной. Что в бандитской ельцинской России, что в благополучном брежневском СССР на человека, чем-то выделяющегося из общей массы, мигом обрашают внимание структуры силовые и структуры теневые. Если жуликам живописец-график понятно зачем понадобился, то наверняка брянский переселенец, менее чем за месяц ставший широко известной личностью в Ачинске, в скором времени будет иметь беседу со здешними «погонами». Ладно, если что – в бега подамся, на денежки и золотишко Лукича, надёжно перепрятанные в ходе моих вечерних, считай ночных прогулок (темнеет рано, а ночью я виду как днём, чем и воспользовался заныкав сокровища равномерно в трёх местах) можно шикарно прожить пару лет, не изображая Микеланджело…