Терминатор 3: Восстание машин
Шрифт:
Ну и пусть, подумал он. Бомбы не упали, потому что Т-1000 не смог его убить. Не смог предотвратить смерть Майлза Беннета Дайсона. Не сумел остановить банкротство Кибердайн Системс. Компьютеры не смогли захватить контроль.
И Коннор стал никем. По дороге на работу сегодняшним утром он проехал по участкам города, не представляющие ничего, кроме бесконечных бульваров с торговыми центрами, автосалонами, фаст-фудами и рекламными щитами. А потом по трущобам, где бродяги спали под мостами в картонных коробках, выискивали еду в мусорных
Но в городе жили и подобные ему. Как и во всем мире. Люди, которые должны были выжить в Судный День; люди, которым суждено стать борцами за свободу: Сопротивлением во главе с Джоном Коннором. Как же им живется сейчас? Снились ли им те же кошмары? Приходилось ли приспосабливаться в это невозможное время?
Женщина, разговаривающая по мобильнику, подперев его подбородком к плечу, одновременно накладывая макияж и ведя машину. В безопасности, как она думает, собственного небольшого кондиционированного кокона.
Юноши на машине, переезжающие улицу, оглашая сабвуферами всю округу.
Полицейский, подрезавший его, — все эти люди неинтересны Джону Коннору. Для него они ничто. Нуль. Они не имеют для него никакого значения, хотя должны бы. В уме-то он понимал, что не может дальше жить бродягой. Ему нужна цель. И если ему не суждено стать лидером движения Сопротивления в будущем, так тому и быть.
Его обязанность — быть собой, здесь и сейчас. Матери больше нет, чтобы приглядывать за ним. Он никогда не знал своего биологического отца — загадочного человека, предположительно из будущего, — вернувшегося спасти Сару Коннор от гибели, чтобы она смогла родить Джона. А по факту, единственным отцом, которого он знал, в течение очень короткого промежутка его жизни, был Т-800. Терминатор, вернувшийся в прошлое спасти маленького Джона от другой машины, посланной Скайнетом.
Судебные психологи сочли мать Джона Коннора сумасшедшей. Он знал, что и его они квалифицируют так же, расскажи он о себе. Яблочко от яблони… И его закроют в психушке.
В эту ночь сон Джона отличался от других. Такой реалистичный, что трудно определить, где сон, а где реальность.
Он сидел на мосту, глядя на бурлящую воду, с бутылкой пива в руке. Прыгнуть или нет? Решение мелькало перед ним туда-сюда.
Наклонись вперед совсем чуть — и центр тяжести сместится, потащив тебя в пустоту.
Он бросил пивную бутылку и смотрел, как она падает в воду, при этом перенесясь в будущее. В сон внутри сна. Округа полна тел и скелетов; тысячи ОУ летают в воздухе, десятки тысяч боевых роботов, отражая свет горящих костров, выискивают людей и истребляют их из лазерных пушек. Всюду огонь, обожженные тела.
Бой шел где-то возле побережья. Джон видел в отдалении горящие туши океанских лайнеров.
Нигде не безопасно.
Весь мир в огне.
Коннор внезапно проснулся в холодном поту и сел. Поднял руки и увидел, что они трясутся.
Он разваливался. Деградировал. Ожидание сводило его с ума. Что-то должно произойти.
Забрав зарплату, он зашел в магазинчик за пивом и продуктами, а затем устроил лагерь на полном мусора пустыре в паре кварталов от работы. Развел костер и завалился спать после ужина. Во сне его кидало то в будущее, то в настоящее. В общем, полный бардак.
Джон вылез из спального мешка, прошел несколько метров и помочился на кучу мусора, как злой пес, метящий территорию.
Долго стоял неподвижно, прислушиваясь к звукам ночного города: вдалеке гудели сирены, в соседнем квартале надрывалась сигнализация, громыхали выстрелы, он определил, что стреляли из девятимиллиметрового полуавтоматического пистолета.
Он повернулся и посмотрел на свой лагерь и мотоцикл. Здесь он оставаться не мог. Какой-то внутренний голос приказывал ему уехать. Немедленно! Иди, иди, беги!
Ну как всегда, подумал Коннор, спешно собирая пожитки и прилаживая их к мотоциклу. Его бессмысленному существованию конец так и не настанет.
Он срывается в ночь, натыкаясь на бордюр. Дроссель бешено колотится. Мотоцикл порывается уехать без него, но Джон наклоняется вперед, выкручивает газ и рвется с места. Гортанный рокот выхлопного газа эхом отражается от зданий.
Труд — жизнь. Движение — жизнь. Шум — жизнь.
Он оказался на Голливуд Фриуэй, шоссе 101, направляясь на север по мало-оживленной трассе в час ночи. Подъехав к повороту на каньон Топанга, повернул и запетлял по извилистой дороге в горы.
Возможно, ему не удастся скрыться. Может, побег вовсе невозможен.
Джон сильно наклонялся в стороны на крутых поворотах, высекая искры подножками и оставляя царапины на дорожном покрытии.
Ему оставалось лишь продолжать двигаться. Постараться избавиться от демонов, захватывающих контроль над мозгом.
Стрелка спидометра подошла к отметке сто километров в час, об остатках здравомыслия ездока свидетельствовала лишь зеленая подсветка прибора. Единственное, что ему казалось реальным — физические законы Вселенной. Дроссель молотил и мотоцикл мчался. Причина и следствие. Поспешишь — людей насмешишь.
Небольшая лань выскочила на середину дороги и застыла, загипнотизированная светом фары — еще один внезапный и непреложный факт реальности.
Коннор сбавил газ, нажал на тормоз и слишком резко повернул налево, пытаясь не врезаться в оленя. Колеса протанцевали безумную джигу на асфальте.
Затем наступило ничто. Невесомость. У него скрутило живот, когда переднее колесо плашмя завалилось на дорогу, а его выбросило на гравийную обочину. Мотоцикл покатился дальше и врезался в дерево.
Коннор повредил колено и левое плечо и ободрал спину, прокатившись на спине по гравию, словно кубик льда по раскаленной сковородке.
Поначалу все было как в замедленной съемке. Он не сразу почувствовал боль, но заметил переворачивающийся мотоцикл и разлетающиеся вещи. Разглядел летящий гравий и пыль. Даже чувствовал запахи горелого масла и выхлопных газов.