Терминатор. Часть 1
Шрифт:
Он тихо открыл в соседнюю палату пластиковую белую дверь. И встал на пороге, завернувшись в белую больничную простыню, всматриваясь в сумрак палаты, где должен был находиться еще один пленник Скайнет, привезенный сюда и которого долго отхаживали здесь и приводили в чувство.
— Кто ты? — он услышал из глубины темной палаты — Что нужно?
— Я ваш сосед — произнес Алексей — Можно войти?
Стояла тишина, и не ясно было входить или нет, но Алексей переступил порог.
— Я думал не решишся — прозвучал тяжелый больной мужской голос — Молодец, смелый.
— Я только хотел спросить как вы тут? — произнес больному
— Не надо ничего — произнес из глубины палаты голос — А скоро, вообще ничего ни надо будет.
— Подойди и садись рядом с постелью на стул — произнес снова мужской больной голос — Я хочу увидеть тебя, кто ты? И как выглядишь?
Алексей пошел в сторону стоящей у задней в белом пластике стены палаты застеленной белыми простынями постели и увидел того, кто говорил в полумраке больничной палаты. Увидел того человека и его лицо. Изможденной болезнью и худое. Лицо сорокалетнего брюнета, который смотрел на него.
Алексей подошел и на ощупь нашел стоящий в полумраке палаты пластиковый легкий стул. Он сел возле постели больного и тот уставился на него своими больными глазами. Было довольно темно, но Алексей видел его и его глаза, потому что сидел почти рядом и впритык к постели.
— Как звать то тебя? — произнес, смотрящий на Алексея такой же, как и он, пленник Скайнет.
— Алексей — произнес Алексей.
— А по фамилии как? — снова тот спросил его.
— Егоров — произнес Алексей.
— Егоров Алексей, значит — снова произнес, смотрящий в упор на него больными глазами сорокалетний черноволосый и черноглазый мужчина.
— А меня зовут Андрей — произнес тот — Белов Андрей. И ты пришел просто ко мне в гости. Скучно одному, понимаю. Но все же лучше, чем в тюремном блоке лагеря. Особенно когда наступает ночь. Тишина и здорово.
Он не сводил своих больных глаз с Егорова Алексея.
— И зови меня, просто, дядя Андрей — он, этот Белов Андрей произнес Егорову Алексею — Так будет нормально. И тебе легче будет ко мне обращатся.
Алексей кивнул своей короткостриженной русоволосой мальчишеской головой.
— Наверное, нужно поговорить о чем-нибудь, раз сосед пришел в гости к соседу — произнес новый знакомый Алексея — Хочешь, о чем-нибудь поговорим, раз пришел в гости? — произнес тот, кто назвался Беловым Андреем.
— А, о чем, дядя Андрей? — поинтересовался, еще несколько стеснительно, но назвав дядей своего сорокалетнего больного соседа по больничной палате Алексей.
— Ну, хотя бы о том, чего теперь нет — произнес Егорову Алексею Белов Андрей — То, что нам уже, Алексей не увидеть никогда.
Алексей качнул снова своей короткостриженной русоволосой мальчишеской головой.
— Но, сначала выясним — произнес сосед Егорова Алексея Белов Андрей — Кто ты на самом деле? И как тут оказался?
И Алексей выложил все о себе своему еще малознакомому больному раком соседу по палате. И не скрывая ничего. Да, и что было скрывать, когда ты такой же пленник Скайнет, как и все тут в этом крепостном лабораторном лагере для военнопленных со всего света.
Алексей рассказал все о себе. Откуда он и как попал в бункер военных ракетчиков. И как попал в этот плен, и в эту лагерную больницу блока Х50. А его сосед военнопленный солдат Белов Андрей, поделился с Алексеем своим
06 мая 2032 года.
Восточная Сибирь.
Бывший Красноярск.
Территория Скайнет.
Лагерь S9A80GB18 «ТАNTURIOS».
Левый берег. Цитадель А.
Наземный трехэтажный блок Х17.
Сектор В-16.
03:15 ночи.
— Доктор, Карл Эванс — произнесла на языке машин Верта, обращаясь к стоящему в ее личном кабинете далеко за ее спиной роботу врачу и главному ученому бункера Скайнет андроиду Т-500S — Расскажите, как так произошло, что эксперимент не удался и теперь потребуется длительный ремонт нижней научной лаборатории киборгизации Х15.
— Пациент Горбунов Илья, не смог пройти стадию инвазийного слияния с новейшей машиной Т-888, доктор Верта — ответил на том же языке машин, стоящий за спиной Т-1001 робот Т-500S — При этом при всем мы чуть было не погибли все от теплового водородного взрыва батарей вышедшей из-под контроля новой экспериментальной машины. Я, доктор Верта уже представил вам и Скайнет свой личный письменный отчет о случившемся в нижней лаборатории Х15. В самых мельчайших деталях и подробностях.
— Я видела ваш отчет, доктор Карл Эванс — произнесла Верта, глядя на Эванса своим жидкометаллическим затылком, сквозь распущенные по плечам рыжие длинные вьющиеся как огненные змеи робота Т-1001 волосы. И андроид устаревшей серии Т-500S, чувствовал этот ее резкий холодный и пристальный взгляд на себе, не зная даже как машина, что последует вскоре от более совершенного стоящего у окна кабинета очень опасного робота оппонента.
Карл Эванс зная свое положение устаревшей и давно списанной машины Скайнет с боевых счетов, боялся пойти на свалку. Но больше всего боялся гнева самой Верты. И ее убийственной силы, которая могла Т-500S превратить в кучу бесформенного мертвого мусора. А он хотел жить. Еще пожить какое-то время. Пусть в роли врача бункера и ученого, но еще пожить. Как хотели его подручные Тэд и Бак. Роботы шестьсот первой серии. И которых уже не было. Что погибли при неудачном очередном недавнем эксперименте. Ему еще повезло, а Тэда и Бака не стало. И он боялся теперь за свою жизнь и боялся отчитываться перед Т-1001 Вертой. Но это было неизбежно.
Он просил Верту, чтобы его всего перебрали и поставили новые детали, генератор и батареи. Но, Верта упорно не хотела это делать и его как робота это беспокоило. Даже его погибшие шестисотники и то имели, хоть тоже теперь устаревшие, но ядерные батареи IGEY-450. На которых работали киборги Т-800 и Т-850. Как впрочем, и весь бронекорпус лагеря Скайнет. Были недавно введены в использование новые IGEY-500. А он все работал на двухсотниках, причем еле уже дышащих, и быстро теряющих свою энергию. Часто клинило сервоприводы и пальцы рук и все говорило, что осталось до свалки совсем немного.