Термит
Шрифт:
Бальный зал. Мужчины в дорогих костюмах, женщины в роскошных платьях. Они роются в карманах, бумажниках и сумочках, выгребая монеты и банкноты. А потом бросают их в открытые окна. Примостившись на полу или у фуршетного стола они заполняют бумажки, лихо расписываются - деталей не видно, но наверняка это чеки - и опускают в прорези урн. На каждой урне наклеен плакат, но разобрать можно только надписи самыми крупными буквами: СПИД, кровь, потеря, наркотики, война.
На лицах благотворителей - судорожно-счастливые улыбки. Их глаза горят ярче, чем их бриллианты.
– Дикая
– возвестил механический голос за кадром.
– Я Мордред, и я считаю, что вы должны знать, что происходит сейчас в ресторане "Золотой мангуст" на благотворительном балу.
Термит расхохотался.
– Спасибо, Мордред!
– прокричал он.
– Вот уж удружил!
– Вероятно тот, кто за этим стоит, Охотник, как называют его в Интернете, наверное, он считает, что совершил правильный и благородный поступок. Но не стоит обманываться. Благотворительность, вырванная силой - это грабеж. Время робин гудов прошло. Если ты хочешь быть полезным обществу - работой, делай мир лучше через добрые дела, а не через преступления. Очень скоро тебя ожидает неминуемое возмездие, Охотник! Надеюсь, ты меня слышал!
– Плевал я на ваше общество, - фыркнул Термит.
Похрустывая печеньем, он продолжал наблюдать за трансляцией. Мордред умолк, но дал записи и с других камер. Одна, установленная у входа, показала толстого бизнесмена, настойчиво сующего свой фрак прохожему.
Термит криво улыбнулся.
– Я сделал их лучшими людьми, пусть и на время, разве не этого ты добивался, Сектант?
– саркастически сказал он телевизору.
– Насильно привить людям доброту и щедрость, что может быть благороднее?
Вопреки словам Мордреда - или благодаря им - на следующее утро Термит проснулся знаменитым. Тексты дикторов новостей были нейтральны, зато в Интернете он стал героем. Робин Гуд нового века, хакер-бунтарь, взламывающий негодные, черствые души. Просматривая сайты на работе, Термит еле удерживался, чтобы не написать что-нибудь. Волна всеобщего бессистемного флуда захватила его. Представиться самим собой? Или написать что-нибудь от лица Мордреда? И пусть люди гадают, кто это за интернетовским никнеймом.
Его отрезвляло и останавливало понимание того, что игра в виртуальности может обернуться проблемами в реале. Зачем возиться с прокси-серверами, заметать следы, если можно просто молчать - и это будет самой выгодной тактикой.
Он закрыл все форумы и очень тщательно и аккуратно заполнил очередную рабочую анкету. Зато возвращаясь домой заглянул в супермаркет и купил бутылку водки. Напиться посреди недели было нельзя, но отметить удачный поворот дел одной-двумя рюмашками крепкого - почему бы и нет?
Поэтому, когда вечером пришло сообщение от Котова, Термит был уже немного навеселе. Чертыхаясь, он оделся, со злости выпил еще несколько рюмок и, захватив зонт, отправился к месту встречи, в парк Пожарского.
Непогода ускорила наступление сумерек. С темно-серого сурового неба лил дождь. Он лил стеной, смягчая контуры, растушевывая краски, превращая город в ностальгически-туманную акварель. Капли громко барабанили по натянутой ткани зонта, отгораживая Термита
Вход на пешеходный мост через реку стерегли две нахохлившиеся горгульи. Их морды-черепа свысока уставились на прохожих, с костистых крыльев стекала вода. На одной из прогулок Дара уверенно окрестила эти изваяния скелетами ангелов и теперь Термит с ней бы согласился. Мост каскадами лестниц спускался к главной аллее парка. Внизу шелестело золотое море осенних деревьев. Мокрые листья сверкали в свете фонарей. Фигуры немногочисленных прохожих казались лишь всплесками теней.
Термит закурил и медленно спускался, затягиваясь на каждой ступеньке. Алкоголь все-таки настроил его на мирно-сентиментальный лад, и злость на Котова прошла. Он уже смаковал, как вернется домой, поставит под батарею промокшие ботинки и дернет еще чуть-чуть водки. А потом посмотрит пару-тройку старых фильмов про гангстеров и полицейских, с томными женщинами и блестящими машинами. И киношные перестрелки будут сливаться с шумом реального дождя, выбивающего дробь на жестяном подоконнике.
– Вот ты где! Я уж продрог, как собака, пока тебя ждал!
– Котов, разбрызгивая лужи, подошел навстречу.
– Извини. Хочешь сигарету?
– Я ж не курю. Слушай, все плохо.
– В смысле?
– "Войд" копает насчет Тройки. Хорошо копает. Мне кажется, они подозревают меня!
– С чего это?
– Вопросики, ухмылочки, намеки...
Термит раздраженно отшвырнул окурок.
– Забей. Я же говорил тебе, даже если они узнают правду - ничего тебе не сделают. Слушай, ты из-за этого вытащил меня под дождь, чтобы поплакаться?
Котов молчал. С края его зонта ручьем стекала вода, брызгая на бежевый плащ. Лицо его было не разглядеть во мраке.
– Ну расслабься, - уже спокойнее сказал Термит.
– Все будет хорошо.
– Дай покурить, - пробормотал Котов.
Термит протянул ему пачку, потом щелкнул зажигалкой. Лепесток огня озарил усталое лицо - мешки под глазами, щетина на щеках.
– Они знают о тебе, - сказал Котов.
– Поэтому я и хотел встретиться, предупредить. Они много расспрашивали меня. Я соврал, что мы почти не общаемся, что я заплатил тебе деньги за подстраховку. Но они очень тобой интересовались.
– Плевать, - расслабленно ответил Термит.
– Спасибо за предупреждение, конечно, но я не думаю, что синдикат станет со мной связываться.
– Я надеюсь, но все-таки - будь осторожен, - Котов затянулся, и багровый отблеск высветил его профиль.
– Слушай, он тебе не снится?
– Снится, - соврал Термит.
– Но это всего лишь сны.
"Неужели сейчас мне придется успокаивать тебя всю ночь?"
– Помнишь, мы говорили о том, что Тройка - сволочь, что он заслуживал смерти? Сейчас я думаю, мы ошибались. Не важно, какими были наши мотивы. Даже если бы мы пеклись об общем благе, все равно его убийство оставалось бы преступлением.