Термит
Шрифт:
– Они богатые уроды, если, как ты считаешь, мы их калечим - так им и надо.
Сектант нахмурился и промолвил ледяным голосом:
– Никто не урод.
– Да ну?! А Охотник? Он ведь изнасиловал мозги куче народа!
Сектант улыбнулся:
– Наверняка он верил, что поступает хорошо и справедливо. У него просто неправильные понятия. И если его поймают, это возможно исправить.
– Угу, спустив в унитаз его личность.
– К сожалению, рассчитывать на добровольное раскаяние тут не приходится. Я согласен с доктором Воленским.
Лимузин остановился - мягко, как эльфийская лодка у пристани сказочного озера. Водитель повернулся к салону:
– Вылазьте, философы, - сказал он хриплым, каркающим голосом.
– Время вам стать посудинками для реакций.
Лимузин стоял в одном из внутренних двориков ресторана "Золотой мангуст". В отличие от декорированных цветами и фонтанами двориков для посетителей, этот был зажат между кухней, складом и гаражом. Он мало чем отличался от расщелины проулка в бедном районе, где Сектанта искусали комары.
Водитель выстроил парней-биореакторов в ряд, еще разок оглядел всех - как бывалый сутенер выводок новых проституток - и повел узкими служебными коридорами в глубь заведения. За тонкими стенами играла классическая музыка, Шопен и Вивальди, иногда слышался веселый перестук каблучков, звон бокалов, смех и голоса.
Их путь закончился в просторном зале. Из-за размеров и новаторской мебели он напоминал зачарованный лес. Из темных колонн с бугристой поверхностью вырастали светящиеся цветки-бра из кованого железа и венецианского стекла. Диваны перетекали в пол, а посреди зеленого ковра то и дело обнаруживались впадины, заполненные водой. Девушки в купальниках сидели в этих странных бассейнах, потягивая коктейли и улыбаясь серьезным усталым мужчинам.
Хриплым шепотом водитель отдавал приказания - кому в каком секторе зала остановиться. Сектанту достался один из угловых, особенно укромных участков. Пользуясь этим обстоятельством, парочка в складках пушистого ковра свилась в одно подергивающееся существо, которое, извиваясь, пытается выползти из остатков одежды. Когда Сектант подошел к стойке капельницы, так некстати стоявшей прямо рядом с ними, любовники уставились на него.
Он - молодой, загорелый с красивым мускулистым торсом и светлыми волосами до плеч. Видимо, актер или певец. Она - уверенная леди с хищным лицом, лет на десять старше своего партнера.
– Пожалуйста, извините. Я только возьму капельницу и отойду.
– Погоди, - женщина встала, одернув узкое вечернее платье.
– Ты из партии заказанных биореакторов, так?
– Да.
– Прекрасно, выполняй свою работу. Мы не против небольшой дозы нано-секса, верно, дорогой?
Парень заурчал, покрывая ее шею поцелуями.
Сектант слабо улыбнулся и закатал рукав на левой руке:
– Конечно, сейчас я поставлю матрицу. Но должен заметить, что старый способ заниматься сексом все-таки лучше...
Женщина фыркнула:
– Чем это? Матричный секс куда лучше настоящего. Во-первых, можно смоделировать любую ситуацию.
– Верно, - пробормотал Сектант, возясь с катетером, - по-настоящему больно бывает от настоящего...
– В общем, сделай для меня его где-нибудь на природе, а для него меня.
– Хорошо.
Рядом с капельницей в лотке со спиртом лежал ланцет. Сектант взял его, расстегнул рубашку и сделал аккуратный разрез поверх полузатянувшейся раны на груди.
Он закрыл глаза.
Белый мрамор, мертвый, как обглоданная кость, холодный даже под палящим солнцем. Руины утопают в зелени. Вьюнок обнимает полуразрушенные колонны, его нежно-лиловые цветы трепещут на ветру. Молодое дерево пробило себе путь в мраморной кладке. Оно все покрыто красно-золотистыми соцветиями размером с арбуз, оно источает свежий и сладкий запах. Двое лежат в его тени, на гладких мраморных плитах. Они - торжествующая, бурная и яростная жизнь среди этих мертвых руин. И когда мужчина касается женщины, лепестки начинают опадать, кружатся в воздухе, невесомыми касаниями гладят кожу. Воздух пронизан ароматом, золотая пыльца оседает на сокращающиеся в любовной истоме тела...
– Готово, - сказал Сектант, не открывая глаз.
Бизнес-леди, оглаживая платье, подошла к ближайшему столику-пню, взяла бокал с коктейлем и выплеснула зеленоватый опалесцирующий напиток. Она прижала пустой бокал к груди Сектанта. По стеклу, змеясь, потекла тоненькая струйка крови.
Нацедив достаточно жидкости, женщина повернулась к своему партнеру:
– За тебя, красавчик!
Одним глотком она осушила бокал и медленно опустилась на всхолмие дивана. Ее тело изогнулось в ожидании призрачных ласк.
Актер-певец поднял выпавший из ее руки бокал и бросил Сектанту. Тот снова нацедил своей крови, жмурясь, когда стекло слишком сильно вдавливалась в рану.
А из искусственного леса уже шли остальные клиенты, тянулись к крови, дарящей видения, шептали свои желания. Господа жаждали развлечений.
10. Дождь
Термит валялся в постели, раздраженно щелкая пультом телевизора. На тумбочке рядом стояла чашка чая и тарелка с овсяным печеньем. Похрустывая магазинной выпечкой, Термит переключал каналы. Увы, ни один не показывал то, что его интересовало. Хотя, по его расчетам, акция в ресторане "Золотой мангуст" уже должна была начаться.
Он включил новостной канал, прослушал репортаж о народных промыслах в чукотской деревне и, пробормотав "никчемные журналюги", переключился на спортивную программу.
Девочка-теннисистка крепко сжала ракетку, напружинилась, готовясь отбить подачу - и тут ее изображение пошло волнами. Смешались белые цвета одежды и зелень корта, змеящиеся линии стерли контуры фигур. А через мгновение скачком появился кадр. Черно-белое изображение с непривычного ракурса, явно снятое камерой безопасности, висящей под потолком.