Терновый Оплот
Шрифт:
— Как ты и сказал. Он был тяжело ранен. Вопреки моим недвусмысленным приказам.
Капитан кивнул, с трудом сглатывая слюну. В его глазах горело осознание близкой смерти. Но Даг покачал головой.
— Я не убиваю людей, приносящих плохие вести. Ни ради развлечения, ни для того, чтобы продемонстрировать всем, как меня следует опасаться. Трудно найти хороших гонцов. Еще труднее — хороших капитанов. Ты отлично послужил мне, Емид. И я отвечу тебе тем же. Но если ты провалишь полученное задание — то испытаешь мой гнев.
— Конечно,
— Найди человека, который нанес эту рану, и поступи с ним соответственно. Но, в начале, повали его на землю. Избивай так, чтобы он умирал медленно. Так, чтобы крики его призвали голодных воронов. Они помогут выполнить задачу.
Емид снова тяжело сглотнул — желчь, если верить зеленоватому оттенку его кожи.
— Все будет сделано, как вы сказали.
Отсалютовав, он поспешно покинул комнату, что больше говорило о радости поскорее унести ноги, нежели о рвении исполнить свой долг.
Даг отказался от охраны и закрыл то, что осталось от двери. Оказавшись наедине с пленником, он сложил руки и холодно уставился на него.
— Я жрец, — сказал он ледяным голосом, который не показывал ни гнева, ни восторга. — Я мог бы исцелить тебя. Мог бы прекратить боль. Я даже мог бы предложить тебе защиту от солдат, штурмовавших твою крепость. Или быструю смерть в бою, если на то будет твоя воля.
Хронульф поднял глаза на бледное узкое лицо Дага.
— Тебе нечего мне предложить.
— Это не совсем так.
Сделав быстрый сложный жест руками, Даг выпустил на свободу приготовленное заклинание. В воздухе между ними появилась иллюзия, сверкающее изображение богато украшенного золотого кольца.
— Если меня не обманули, ты очень хочешь вот это. И оно мое.
Глаза паладина вспыхнули.
— У тебя нет на него прав!
— И это снова не совсем так. Я имею права на кольцо, — Даг поднял голову. — Я — твой второй сын, которого ты назвал Брэндоном, в честь отца своей жены. Я взял кольцо из рук моего брата, Берна, после того, как он пал в битве, в которой не должен был сражаться.
— Ложь!
— Разве паладин не способен распознать правду? Испытай меня и посмотри, если ли обман в моих словах.
Хронульф пристально посмотрел на жреца. Когда истина открылась ему, глаза его потемнели, а лицо — ожесточилось. Паладин внимательно оглядел черно-фиолетовое облачение Дага, а затем остановил взгляд на символе, вырезанном на медальоне.
— У меня нет сына, поклонник Цирика. Мой сын, Берн, умер, как герой, сражаясь против солдат Жентарима.
Несмотря на то, что Даг ждал подобных слов, они обожгли его сердце болью.
— Правда? Разве ты никогда не задумывался, как тщательно охраняемый секрет твоей деревни достиг ушей Жентарима? Или, если уж на то пошло, как группе жентийцев удалось разгадать тайны этой крепости? Посмотри же, и больше не удивляйся!
Рванув к себе черный шар, Даг
— Чем могу служить, лорд Зорет? — осведомилось изображение сира Гарета Кормейра.
Шок, недоверие и внезапное мрачное понимание вспыхнули в серебристо-серых глазах Хронульфа. Он поднял глаза на холодное мстительное лицо Дага.
— Гарет был хорошим человеком. Развращение паладина — самое тяжкое зло и чернейшее из пятен, способное лечь на души тех, кто приложил руку к его падению. Ты не отыщешь здесь нового агента, желающего иметь с тобой дело, поклонник Цирика.
С большим усилием Даг сохранил на лице равнодушное выражение.
— Я пришел сюда, чтобы потребовать свое наследие и встретиться с сестрой, — сказал он. — Где она?
— Это крепость рыцарей Самулара. Здесь нет женщин.
— Наконец ты сказал что-то, похожее на правду, — холодно заметил Даг. — Но давай не будем играть в игры. Мы видели молодую женщину, въезжавшую в крепость. Но мы не видели, как она уезжала.
— И не увидите. Она для тебя недосягаема, поклонник Цирика.
Даг просто пожал плечами.
— Возможно. На данный момент. Но настанет день и три кольца Самулара воссоединяться в руках трех его потомков. Скажи мне, что это значит. Какие силы это выпустит?
— Не имеет значения. Ты не носишь кольцо. Ты не можешь.
— Возможно. Но есть моя дочь, и она сделает все, что я скажу. И скоро сестра моя будет столь же послушна. Пока я повелеваю силами, не важно, на чьей руке кольцо.
Жрец развел руками. Вытянув руку, он сделал шаг вперед.
— Пришло время отдать мое наследство. Будь так добр, второе кольцо!
Когда его падший сын приблизился, в глазах Хронульфа вспыхнула боль. Ибо паладину зло Цирика доставляло мучений не меньше, чем драконий огонь. Даг Зорет это заметил, он этого ожидал. Тем не менее, он вырвал меч из рук Хронульфа и сжал руку паладина в своих руках.
— Кольца нет. Другую руку, — потребовал он.
Вызывающе, Хронульф поднял окровавленный кулак и развел пальцы так, чтобы жрец увидел — кольца нет и там. Лицо Дага потемнело от поднимающегося в нем гнева.
— Однажды, мне тогда было не больше семи, я спрятал кольцо в дыре, зияющей в дубе, чтобы оно не досталось налетчикам. Может, теперь ты сделал то же самое?
— У меня нет кольца, — заявил Хронульф.
— Посмотрим.
Даг не сомневался, что паладин сказал правду. Он знал, что разумно было бы найти способ исцелить мужчину и допросить его. Но Даг не желал быть разумным. Ярость, скорбь, безумие, вызванное его ужасным одиночеством — поток эмоций, слишком сильных и сложных, чтобы их определить и осознать, разрывал его на части. Одним быстрым движением, он погрузил руку в рану паладина.