Терновый Оплот
Шрифт:
Внезапно, Бронвин усомнилась в мудрости решения связать свою судьбу с этим дворфом. Словно почувствовав её колебание, он остановился и обернулся через плечо, а затем протянул ей короткую руку.
— Хватайся, — крикнул он, его глубокий голос возвышался над ревом бегущей воды. — Ни один дворф, бродящий по илу, никогда не поскальзывался на этом пути. Я не позволю тебе упасть.
По какой-то причине, Бронвин поверила. Она бросилась к дворфу и схватила его за запястье. В то же мгновение, он помчался быстрее, чем казалось возможным.
За их спинами раздался испуганный крик, за которым
— Один внизу, — задыхалась Бронвин.
— Отличное начало, — заметил дворф.
В этот момент ноги Бронвин, казалось, вылетели из-под неё. Она тяжело упала на спину, ударяясь правым локтем, и начала скользить. Внезапно, её занесло влево. Это дворф тащил её подальше от крутого берега. Еще один рывок поднял её на ноги. Не теряя ни единого сердцебиения, они снова бросились бежать.
— Говорил же, что буду держать, — взвыл он. — У тебя есть мое слово.
Когда она кивнула в благодарность, какая-то часть пустоты ушла из её сердца. Внезапно, Бронвин поняла, что не так уж и просто поспевать за дворфом.
* * * * *
Алгоринд пытался сосчитать все постигшие его благословения. Солнце было ярким, холодный бриз, задувавший с Моря Мечей, казался почти мягким по сравнению с ледяными ветрами, которые гуляли по холмам вокруг монастыря во время долгой зимы. Он получил испытание паладина, и первая его часть была завершена. Теперь он направлялся в Терновый Оплот, чтобы передать великие и радостные известия Хронульфу Тирскому, паладину, чья слава и добродетель вдохновляли Алгоринда сколько он себя помнил. У него были жизнь, здоровье, вера и прекрасный меч на боку.
Что по сравнению с этим значила потеря лошади?
Тем не менее, воспоминания о неприветливом, вероломном дворфе ранили. Алгоринд должен был признать, что мало знал о мире, однако это, разумеется, не могло считаться обыкновенным поведением. Он всегда слышал, как дворфов называли грубыми, но честными. Почему краснобородый малыш ударил его и украл лошадь? Неподходящая благодарность после того, как Тир был столь любезен, что спас его жизнь.
К тому же, Алгоринд был обеспокоен задержкой. Путь до крепости пешком занимал на один день больше. Потеря коня была серьезной проблемой, потому что другого ему не дадут. Ему необходимо было заработать новую лошадь, что добавляло еще один пункт к его поискам и значительно замедляло его становление Рыцарем Самулара. Эх, ладно, рассудил он. В конце концов терпение было одной из рыцарских добродетелей.
Но было кое-что еще. Загадочные слова, брошенные сиром Гаретом, продолжали беспокоить его. Старый рыцарь отправил Алгоринда оставаться с Хронульфом и следить за его спиной. Что стало причиной этой внезапной озабоченности? Истинно было то, что жизнь паладина полна опасностей, но поджидала ли знаменитого рыцаря какая-то конкретная угроза?
Еще одна мысль поразила юного паладина. Хронульф посвятил служению годы. Возможно, его здоровье ухудшилось. Возможно, сир Гарет опасался, что новость, доставленная Алгориндом, может навредить Хронульфу. Сколь радостна могла быть новость об обретении внучки, столь же смертоносно могло быть известие о потерянном сыне, что был
Головоломка из множества вопросов танцевала перед взглядом, но красота весеннего дня трогала сердце, принося облегчение. Высокая Дорога была широкой, часто затененной огромными дубами и величественными соснами. Вдоль дороги росли ягоды, размером с его ноготь. Красные и сладкие, они наливались соком. В песнях птиц звучала жажда приходящей весны. Они искали пары и вили гнезда, чтобы вырастить своих будущих птенцов.
Все это было новым и восхитительным для юноши. С тех пор, как он был доверен Ордену, Алгоринд не выбирался так далеко за пределы Саммит-Холла. Но при всем при этом, он знал, куда держать путь.
Он знал это, ибо сохранил в памяти все карты монастырской библиотеки, часть из которых он привез с собой в качестве платы за свое обучение. Отец Алгоринда, как и его братья, редко пользовались подобными вещами, предпочитая сверкающую жизнь столицы Кормира пыльным и неприятным путешествиям. Но Алгоринд обожал карты сколько мог себя вспомнить. Даже будучи маленьким ребенком, он уговаривал поделиться ими каждого путешественника и торговца, который входил в двери отца, запоминая каждую линию, точку и пунктир. Он знал, где проходят горы, где быстрые реки поют вероломные песни, в каких холмах, вероятнее всего можно набрести на логова орков, гоблинов, а может и кого похуже. По мнению Алгоринда любое знание было полезным, но эта информация, несомненно, пригодится ему, если он будет путешествовать по миру, служа Тиру.
Это был первый раз, когда ему доводилось сравнить реальность огромного мира с аккуратными картинками, сохранёнными в его уме. По большей части два этих образа сочетались с замечательной частотой. Там, впереди, его ждало низкое каменное здание, построенное последователями Тира, чтобы дать место для отдыха путешественникам. Здесь дорога уходила прочь от моря, чтобы бежать по невысоким, усыпанным валунами, холмам. Кто-то мог бы найти этот участок земли мрачным и затерянным, но Алгоринд был словно ребенок рад, что его карты оживают.
Внезапно он увидел то, к чему не могла подготовить ни одна карта. К северу от него в небо поднималось облако густого маслянистого черного дыма.
Звук грубых голосов привлек его внимание, и взгляд его устремился к холмам на востоке от Торгового Тракта. Затем он расслышал грохот копыт по каменной дороге и грязное проклятие одного из всадников. Было ясно, что это не патруль Тернового Оплота.
Или патруль? Дым и озабоченность, вызванная словами сира Гарета, породили ужасное предчувствие. Если в Терновом Оплоте какие-то неприятности, Алгоринд должен об этом знать.
Он соображал быстро. Всадники, несомненно, шли по тропе, бегущей через эти холмы. Юноша когда-то видел её, отмеченную на невероятно подробной карте, которую показывал ему эльфийский мудрец. Тропа была коварной и узкой. Одно время она шла по краю крутого обрыва, срывающегося в глубокий овраг.
Алгоринд сорвался на бег. Он петлял среди низкорослой кукурузы, наклонившись пониже. Он внимательно прислушивался к грубой речи путников, чтобы оценить их местонахождение и двигаться с ними в едином темпе.