Терновый венец Екатерины Медичи
Шрифт:
Екатерина вновь испытала беспокойство, сравнивая пышущую здоровьем и энергией девочку с болезненным Франциском. Рядом с Марией Стюарт дофин казался еще более хилым. «Бедный мой мальчик! Господи, за что ты подвергаешь меня такому испытанию?» – ужаснулась королева, сраженная мыслью, что и Франциск не долгожитель на этой земле.
Всем своим полным достоинства видом, восьмилетняя девочка говорила, что она – будущая королева Франции. Не спросив ни у кого разрешения, Мария Стюарт на безупречном французском языке дала свой ответ на вопрос будущего супруга.
– Франциск, мы живем в настоящих замках,
Глаза Марии сверкали от чувства собственного превосходства. Все дети смотрели на нее с обожанием и были готовы подчиняться ей во всем. Она же с вызовом рассматривала королеву Франции. Екатерина с достоинством выдержала взгляд маленькой королевы и подумала: «Какая она самоуверенная! Это не доведет ее до добра, Мария Стюарт может плохо кончить, если не усмирит свою гордыню. При случае надо преподать ей хороший урок скромности и почтения к старшим».
Бросив мимолетный взгляд на Монморанси и Генриха, наблюдательная Екатерина отметила, что они оба с обожанием взирают на леди Флеминг, и поняла, что коннетабль уже остановил свой выбор замены Дианы де Пуатье на королевском ложе на гувернантке и посчитал его идеальным для себя во всех отношениях: женитьба наследника на Марии Стюарт еще более возвысит клан Гизов, а если из-за связи между гувернанткой шотландской королевы и королем разразится скандал, то столь желанный для Дианы союз станет невозможным.
При первой же встрече с глазу на глаз с коннетаблем королева как бы случайно обронила фразу:
– Леди Флеминг – одна из самых красивых женщин среди придворных дам. Вы не находите?
– Безусловно. Вы правы, как всегда, Ваше Величество.
Монморанси тут же понял, что королева догадалась о его намерении и будет поддерживать его желание свести гувернантку Марии Стюарт с королем. Он немедленно приступил к воплощению задуманного в жизнь.
В один из вечеров Генрих II показал шотландке то, что во Франции во времена любвеобильного Франциска I называли «исследовать низовья».
Любовный пыл короля приятно удивил леди Флеминг.
– Приходите почаще, – с многообещающей улыбкой попросила она, когда Генрих стал одеваться, чтобы не опоздать на публичную церемонию вечернего туалета.
Король обещал заходить каждый вечер после ужина или ночью в зависимости от обстоятельств.
При помощи верных осведомителей, в числе которых была и любимая дурочка, Екатерина внимательно следила за стремительно развивающимся новым романом супруга. Мысленно она каждый вечер была с ними, представляя моменты бурной страсти. Ненависть и ревность с не меньшей силой клокотали в ее груди. Правильно ли она поступила? Разве сейчас она страдала меньше, чем когда ее любимый Анри проводил все свое свободное время и ночи с герцогиней де Валентинуа? Успокаивало только сознание того, что Диана не смогла удержать короля от измены. Снова и снова она задавала себе один и тот же вопрос, почему Генрих отворачивается от нее, умной и верной жены? Найти ответ на этот вопрос Екатерина так и не смогла.
Леди Флеминг была на седьмом небе от счастья. Целую неделю любовники встречались под строжайшей охраной коннетабля. Словно верный и преданный хозяину за долгие годы щедрой
Но у Гизов, как и у Екатерины, были при дворе свои зоркие информаторы.
Особенно внимательно они наблюдали за маленькой королевой Марией Стюарт, самой большой ценностью могущественного клана. Каковы же были удивление и возмущение Гизов, когда им стало известно о том, что далеко не первой молодости коннетабль каждую ночь тайно проникает в покои восьмилетнего ребенка.
Вскоре Диана узнала от своего обожаемого зятя, что коннетабль часто встречается в Сен-Жермен-ан-Ле с гувернанткой их племянницы, ухаживает за ней и по-видимому зашел намного дальше. Но что самое возмутительное, все непристойности происходят в покоях невесты дофина.
Диана, еще с трудом передвигающаяся на костылях, тотчас передала братьям ключи от двери, которую надобно миновать, чтобы незаметно проникнуть к этой безнравственной, потерявшей всякий стыд особе.
Оскорбленные дядья решили устроить засаду и отправить престарелого сластолюбца продолжать свои амурные похождения в аду, таким образом отомстив Монморанси за все козни против их семейства.
В тот момент, когда Гизы рассчитывали поймать коннетабля с поличным, обнаружилось, что он не один посещает эти апартаменты: вместе с ним приходит и король. Стало быть, Монморанси служит лишь наперсником. Это было уже серьезно.
К несчастью для короля и коннетабля братьям удалось остаться незамеченными.
Клод, герцог Омальский, вновь спешно помчался к теще в Ане.
Услышав новость, Диана, забыв о сломанной ноге, вскочила с кресла. Она всегда боялась, что Генрих может изменить ей с другой, более молодой женщиной. Но именно Сейчас, когда она была так беспомощна!.. Душевная боль пересилила боль в ноге. На этот раз Диана не смогла сохранить своего легендарного спокойствия. Не стесняясь присутствия зятя, она яростно кричала:
– Старый, подлый сводник! Я разрушу все твои интриги. Это мой муж Луи де Брезе привел тебя к королевскому двору. Это я способствовала твоей головокружительной карьере. Берегись, Монморанси!.. Я не допущу, чтобы твоя собачья преданность королю стала угрозой мне!..
Превозмогая острую боль в ноге, Диана де Пуатье, бледная как смерть, вскочила в экипаж и приказала немедленно отвезти ее в Сен-Жермен-ан-Ле.
– Я поймаю Генриха у дверей этой красотки, – негодовала она.
Богиня спустилась с Олимпа и в одночасье превратилась в яростную тигрицу, бесстрашно вставшую на защиту своих несметных богатств и владений.
Едва прибыв в замок, Диана проникла в покои гувернантки и спряталась за занавес. Ждать пришлось долго. Около двух часов ночи король вышел от леди Флеминг в сопровождении своего неразлучного коннетабля.
На этот раз он был на удивление многословен, восторженно восхвалял изобретательную в любовных развлечениях очаровательную шотландскую леди.
– Я давно не чувствовал себя таким молодым! – воскликнул Генрих и вздрогнул от неожиданности.
Резко отдернув скрывающий ее занавес, к королю, словно привидение, приближалась Диана. Она была мертвенно бледна и передвигалась при помощи костылей.