Терновый венец Екатерины Медичи

Гульчук Неля Алексеевна

Падая вниз, ей суждено было не разбиться, а благодаря мудрости и терпению вознестись к высотам власти, стать королевой Франции.

За миропомазанием Екатерины Медичи последовал торжественный въезд короля и королевы в Париж.

В этот день стояла чудесная погода. На голубом небе сияло солнце. Вдоль всей дороги стояли парижане, ждавшие проезда короля и королевы. Их встречали радостными приветствиями.

Из окна своих носилок Екатерина улыбалась своим подданным. В ее носилки летели цветы, ведь она стала матерью королевских детей. Екатерину охватила радость, поскольку ей нравилось, когда люди восхищались ею. Повсюду развевались флаги. Вдоль пути следования королевского

кортежа изобиловали символы: Геракл у ворот Сен-Дени, Юпитер возле фонтана Понсо, Франция, торжествующая над фавнами перед одной из центральных церквей Парижа.

На мосту Нотр-Дам фигуры Солнца и Луны – короля и фаворитки – теперь сопровождал образ Ириды, посланницы богини Юноны. Ее атрибут – радугу, символизирующую связь между небом и землей, созданную Богом после Всемирного потопа как знак его обещания никогда больше не насылать на людей потоп, – королева Екатерина повелела начертать на своем гербе.

В соборе Нотр-Дам король и королева присутствовали на мессе, затем поехали дальше через весь Париж, чтобы все жители столицы могли хотя бы мельком их увидеть.

Это было одно из самых захватывающих событий в жизни Екатерины Медичи.

В этот день она была по-настоящему счастлива!..

2. Монарх, скорый на расправу

Королевская власть начала терять свои позиции уже с первого года правления Генриха II. Если во времена Франциска I многие сторонники реформации, поддерживаемые герцогиней д’Этамп, ограничивались лишь критикой католицизма и хотели реформы только для того, чтобы вернуть церковь в ее изначальное евангельское русло, и люди, недовольные состоянием церкви, еще не стремились объединяться в группы единомышленников, а желали только сообща молиться, читать Библию, слушать, как проповедники толкуют тот или иной отрывок из Евангелия, и при этом быть уверенными, что они находятся в относительной безопасности, и многие из них, не полностью порвав с римской церковью, продолжали ходить к мессе и исполнять традиционные обряды, то с воцарением Генриха II религиозные разногласия начали принимать кровавый оттенок. Число сторонников Жана Кальвина во Франции росло и получало все большее распространение по провинциям королевства. Реформаты стали врываться в церкви и уничтожать все, что они называли «католическими идолами».

Во многих городах церкви были превращены в протестантские храмы.

Генрих II, попавший под полное влияние ревностной католички Дианы де Пуатье, стал, как и она, непримиримым католиком. Король считал, что поступает справедливо, передавая своей любовнице конфискованные владения протестантов.

Екатерину приводили в ужас вспыхивающие то тут, то там религиозные кровавые столкновения. Пусть одни служат Римской церкви с ее пышными церемониями, другие почитают Кальвина с его идеями церковного аскетизма. Какая разница? В данный момент католики многочисленнее и сильнее протестантов, поэтому, чувствуя себя сильными и всемогущими, кровожадны и жестоки. Они панически боятся потерять свою власть над верующими. Кальвин стремится свергнуть власть папы и прибрать все к своим рукам, требуя, как и Его Святейшество, подчиняться ему и только ему одному. Протестанты также неистовы и жестоки, как и католики.

Католики ничем не хуже и не лучше, чем протестанты. Екатерина, не видя существенной разницы между двумя церквами, решила молчать, не принимая пока ничью сторону, а со временем привлечь к себе тех, кто окажется более выгоден именно ей, или лавировать между теми и другими в зависимости от возникшей ситуации. Главное, чтобы французский трон Валуа –

Медичи был неприкосновенным, могущественным, и никто – ни католики, ни протестанты – не мог его пошатнуть. Политику компромисса, которой придерживался король Франциск I, она считала самой приемлемой и мудрой для правителя просвещенного государства.

Но неистовый Монморанси и алчная Диана считали иначе: «Хорошо лишь то, что приносит выгоду нам. Для нас католицизм – единственный источник веры и богатства!»

Узнав, что Диана убедила Генриха повысить соляной налог, Екатерина в отчаянии воскликнула:

– Это начало трагедии, которую трудно будет предотвратить! Бедная Франция!

Убедить Генриха отказаться от пагубной идеи герцогини де Валентинуа Екатерина не смогла. Генрих слышал только даму своего сердца, свою единственную королеву. Свою постоянно беременную жену король считал безликой, не способной дать дельный совет… Поколебать влияние соперницы Екатерина пока не могла, хотя была убеждена, что, если бы Генрих стал прислушиваться к советам жены, а не любовницы, Франция стала бы более счастливым королевством.

Екатерина ежедневно молила Святую Деву, чтобы она наставила ее мужа на путь истинный. Ее предчувствие надвигающейся беды вскоре оказалось суровой реальностью: жители западных провинций, среди которых было много протестантов, взбунтовались против непосильного гнета. К бунтовщикам присоединялся один город за другим и на юге Франции. Сборщиков налогов на соль подвергали зверскому избиению, сбрасывали в реку со словами: «Грабители, отправляйтесь солить рыбу!»

В Бордо был убит наместник Его Величества.

Восстания, вспыхивающие по вине фаворитки короля, грозили перерасти в гражданскую войну.

Генрих, сильно обеспокоенный происходящим, приказал Монморанси и Франциску де Гизу немедленно восстановить порядок в государстве.

Сам король нетерпеливо ожидал возможности пересечь Альпы, но вынужден был отложить начало похода до окончательного разрешения конфликтов в собственном королевстве.

Взойдя на трон, Генрих вновь начал испытывать глубокую неприязнь к Карлу V, возникшую в прошлом. Эта давняя ненависть вспыхнула вновь после заключения отцом Крепийского договора. Вместо того чтобы сблизить монархов, кончина короля Франциска I усилила соперничество между Габсбургами и Валуа.

Еще немного и вновь могла начаться война между Карлом V и Генрихом II.

Соляной бунт и возобновление военных действий в Италии грозили ввергнуть Францию в глубочайший финансовый кризис. Мудрая и дальновидная Екатерина это прекрасно понимала, но ее мнение абсолютно никого не интересовало. Король продолжал слушать Диану и Монморанси, которые вели самое гуманное государство в Европе, коим оно являлось при отце Генриха, к катастрофе.

Фанатичный католик Монморанси, усердно молясь, думал о наказаниях, которым он подвергнет французов, осмелившихся взбунтоваться против налога на соль.

С местью в сердце Анн де Монморанси, напутствуемый Дианой де Пуатье, отправился в Бордо на усмирение мятежников, сея по дороге страх и ужас. Этот жестокосердный вояка постоянно искал повод для кровопролития. Чтобы показать французам, что происходит с теми, кто бунтует против короля Генриха II, разъяренный коннетабль учинил на юге настоящий террор.

Воины Монморанси убивали горожан кинжалами, поджаривали на медленном огне, распиливали свои жертвы на части, вышвыривали на улицы немощных старцев вместе с кроватями, насиловали молодых женщин, а потом вешали на воротах и окнах их собственных домов, убивали младенцев, разбивая им головы о стены, скидывали с башен детей постарше.