Терновый венец
Шрифт:
– Тебе взять? Я плачу – и, не дождавшись ответа, оплатил такой же заказ и Максиму.
Они расположились у того же самого столика, где недавно стоял Максим, и некоторое время молча ели, изредка посматривая друг на друга и на постояльцев.
После довольно долгого и неловкого молчания Стас, первый жадно съевший свою пиццу, вдруг спросил Максима:
– Почему ты пропускаешь занятия? Куратор ведь сожрёт тебя!
– У меня кое-какие семейные проблемы – соврал Максим и тут же понял, что ему не поверили.
– … Ну и как? Нравится вам учеба? – спросил Максим, решив резко
– С учебой-то все хорошо. Ну, пока хорошо – ответил Стас и, отпив кофе, посмаковал его. – Учиться-то нам нравится, но вот эти условия…как в армии, а еще эти двое… Стас посмотрел на Егора, но тот с аппетитом ел и думал о чем-то своем,– и снова обратился к Максиму. – У тебя ведь тоже с ними конфликт, вроде как, да?
– Ага. Не знаю, почему они так невзлюбили меня еще с первой встречи? А у вас с ними, что за тёрки? – с нескрываемым интересом спросил Максим и понял, что невольно выдал себя: именно Денис и Иван были главной причиной его прогулов.
– На прошлой неделе уже после занятий, – глядя куда-то в окно озабоченно начал Стас – я и Егор встретили их на набережной, хотя мне показалось даже, что они специально нас ждали там. Докопались: кто мы, откуда, с кем дружим, кто наши родители и где они работают. В общем, как я понял, они, наверное, хотят деньги с нас вымогать, но после этого случая они к нам больше не подходили.
– А про меня расспрашивали? – еще больше заинтересовался Максим и решил, что, наконец-то, нашел тех, кто теперь близок ему и сможет по-настоящему понять его проблемы.
– Нет, не спрашивали. Они Катей интересовались, особенно этот Иван. Предупредили нас, чтоб мы не засматривались на нее, хотя мы с ней даже толком не знакомы. Девушка она, конечно, красивая, но мне не нравится: есть в ней что-то отталкивающее.
Егор, наконец, допил свой кофе, съел пиццу и вдруг раздраженно сообщил:
– А вот еще: я тут на английском подсказал Стасу ответ на тест, так этот Иван взъелся на меня и спросил: «Чего ты умничаешь?».
Максим был немало удивлен всей этой истории, которая прошла мимо него. Казалось, что это только ему выпала роль мальчика для битья и издевательств и поэтому он еще больше расположился к Егору и Стасу. Ему даже захотелось сделать им что-нибудь хорошее, но с собой у него совсем не было денег. Он на мгновение представил, как они теперь втроем будут противостоять всем атакам в колледже, создав тем самым оппозицию. Как говорят, один в поле не воин, а двое, а тем более трое – это уже целая армия.
– Что же мы будем делать, если эти двое…еще больше станут наглеть? – спросил Максим, невольно сделав акцент на «мы».
– Учиться дальше, а там видно будет – уверенно ответил Егор, несколько ошарашив Максима своей решительностью и уверенностью. – Мы их не боимся и себя в обиду не дадим. А вот почему ты позволяешь так обращаться с тобой?
Максим смутился и не ответил. Казалось бы, вот только он нашел близких себе людей, как они его сразу же оттолкнули, выстроив перед ним незримую стену и вольно-невольно еще раз указав на его роль аутсайдера.
– Ну что ж, нам уже пора – заторопился Егор, а
Максиму теперь захотелось до последнего оттягивать остаток этого дня, смакуя каждый момент, проведенный наедине с самим собой. За окном поднимался сильный ветер, который подгонял причудливые фиолетово-серые облака, своим оттенком напоминавшие губы покойников и беспощадно обдирал остатки пожелтевшей листвы – эти последние частички лета, лишний раз напоминавшие о еще недавней счастливой и беззаботной жизни.
– Вот бы повернуть жизнь вспять и исправить все свои ошибки? – с болью в душе мечтал Максим, но чудо не происходило, а время неумолимо шло вперед и, как бы ему ни хотелось, нужно было возвращаться домой. Все же заставив себя покинуть этот островок спокойствия, он, поеживаясь от промозглого ветра, впервые почувствовал страх от завтрашнего дня и вообще будущего, что обычно свойственно, пожалуй, только безнадежно больным и старикам. – Больше всего мне бы хотелось остаться одному в этом чертовом мире! Как же это было бы круто!
11
Так и не набравшись смелости и не желая объясняться за свои вчерашние прогулы, Максим и на следующий день решил не ходить занятия. Чтобы мама не заподозрила неладное, он, как и обычно, все же встал утром, быстро позавтракал, а, выйдя на улицу, неприметно свернул не направо: в сторону колледжа, а налево, где начинался рабочий квартал и территория огромного металлургического завода. Здесь среди серых, грязных и унылых улочек можно было легко затеряться и не переживать, как в центре города, что, встретишь вдруг какого-нибудь знакомца.
Максим долго плутал среди старых полуразвалившихся домиков и двухэтажных бараков, у которых на фасадах от сырости появились ржавые пятна и темно-серая плесень. Дороги и тропинки блестели от грязи и от огромных, никогда не высыхающих луж. Пахло, как в аду: тухлятиной, гарью и серой. Изредка на лавочках попадались компании подвыпивших мужиков, которые, отработав ночную смену, уже с раннего утра начинали пить мутную, красноватого цвета самогонку, сладко покуривать крепкие сигареты, обсуждать работу и грязно ругать начальников. Если бы кому-то этот район и напомнил гетто, то Максим, к своему удивлению, чувствовал себя здесь комфортно.
Пройдя почти до середины квартала, на голубом покосившемся стенде рядом с водоразборной колонкой Максим заметил небольшое, неряшливо приклеенное объявление, которое таинственным образом заставило приглядеться к нему. На глянцевом белом листе, словно с иконы, был изображен молодой светловолосый мужчина, с красивым лицом и легкой улыбочкой, одетый в белую рясу с меховой окантовкой и поднятыми вверх указательным и средним пальцем правой руки. Он приглашал всех желающих на просветительские религиозные курсы, которые проходили в другом конце города в элитном коттеджном поселке.