Terra Mirus. Тебе не кажется
Шрифт:
А затем он открыл сумку и посадил на стол огромную пупырчатую жабу с желтыми глазами.
– Здравствуйте, Илона, мама девочки Алисы, – квакнула она, шаркнув передней лапкой по лакированной столешнице.
Илона как стояла, так и рухнула назад в кресло.
– Ты Царевна-Лягушка или Василиса Премудрая? – спросила она через минуту, когда дар речи вернулся к ней. – Из какой ты сказки?
– Местная я, – сказала жаба польщенно. – С болота около водохранилища. Меня Марыся зовут, можно Маря.
– И… и много вас таких в наших краях?
– Уже нет, – жаба
– Давайте о сказках потом, – вмешался Индра, подтаскивая к креслу два стула. – Сейчас надо вернуться в реальность и рассказать гос… Илоне о том, что мы узнали.
И подростки, перебивая друг друга, поведали о своих приключениях в лесу и на водохранилище, о беспардонной тетке и ее семье, о белом порошке в речке, и обо всем остальном.
– Вот дела, – ошарашенно протянула Илона, когда они закончили. – Я десять лет задавалась вопросом, почему люди терпят белобрысых, вот это все сжигание на кострах, запрет на лекарства с прививками, на транспорт, массово верят в бред про позитивные вибрации, соду и травы с грибами, которые лечат любые болезни, про планеты, вставшие не тем боком и отнимающие силы, про женское непослушание, способное разрушить семью и отнять счастье у ее детей… Теперь все сошлось.
Спокойно сидеть от полученных новостей не представлялось возможным, женщина встала и начала ходить по кабинету из угла в угол, продолжая говорить.
– От бочки воды в теории повреждается разум, но кто на практике столько выпьет за короткое время? Почки откажут раньше, и человек умрет, поэтому экспериментально ничего не доказать. А если пить по чуть-чуть? Готовить еду на этой воде? Мыться ею? С ума не сойдешь, но критическое отношение к себе и к жизни понизится. Начнешь верить в любую чушь. Даже в дурную карму родителей ребенка-инвалида. А сожжение на «позорной» площади другого человека тебя просто напугает, но не вызовет гнева и посеет в душе желание свергнуть новую власть. Я думаю, ребята, тут не только разум отказывает, но и вся высшая нервная деятельность тормозится. А новые навязанные правила только способствуют этому процессу. Сильная воля, упрямство, эмоциональность, критичность – все это сейчас активно порицается и выдается за недостаток. Нужно быть инертными, спокойными, доверять Мирозданию, Вселенной, Великим и кому там еще…
– И перекладывать на них ответственность за свою судьбу, – Индра прекрасно понял, о чем она говорит. – Пусть решают другие, им виднее, они умные. Поэтому и принимают люди спокойно эти правила. Так легче жить, за тебя уже все придумали. А кому не легче – тех уже в живых не осталось.
– Как мальчишки в классе у меня, – пробормотала Алиса. – Бараны баранами. Только бы не трогали и учиться не заставляли. И их почти не ругают, только старые наставники, которые учителями еще назывались. Потому что глупыми тоже быть нормально.
– Я сегодня же попрошу Рика сделать фильтры в систему водоснабжения, – Илона не могла оправиться от шока. – Хоть из тряпок старых.
– У меня есть запас нормальных в катакомбах, я поделюсь, – квакнула сидящая на столе жаба. – Только посмотреть бы на ваши краны сначала.
– Ура, Марыся идет к нам в гости! – обрадовалась Алиса. – Мама, ты же не против? Тем более, я ей пиалу варенья обещала.
– Да хоть бочку варенья и корзину печенья, – отмахнулась Илона. Пусть хоть полный дом жаб натаскает! Голова думала совершенно о другом. – Делать-то что нам теперь с этими открытиями?
– Я думаю, сейчас – ничего, потому что старики и прогулка нас ждут, – Индра встал. – А вечером с Риком все обсудим. И подруг ваших тоже нужно предупредить…
– По стационарному телефону опасно, могут прослушать, – покачала головой Илона. – Мобильники и вовсе под запретом, у меня лежат дома, но толку с них никакого. Но у нас сегодня по плану волшебный сон с чешуйкой дракона под подушкой и встреча с представителями Иномирья, там и поговорим, и про порошок скажу, если не забуду, и про все остальное…
Индра, услышав последнее предложение, вздрогнул, на долю секунды глаза его вспыхнули желтым. Но мать и дочь, торопливо обсуждающие с жабой дальнейшие планы, этого не заметили.
***
За дверью с мутным стеклом и старенькой табличкой «Отделение Высшего Сострадания» тянулся узкий коридор, освещенный лампами, дававшими противный белый цвет, от которого все посетители сразу выглядели старыми и измученными.
Зато палаты, которые разрешено было украшать по-своему, пестрели рисунками и открытками, приклеенными прямо к стенам. На окнах радовали взгляд цветы в горшках. Если бы не кровати с железными поручнями и не стойкий запах травяных настоев (один вонючее другого), можно было бы принять казенное обиталище постояльцев Дома призрения за обычные комнаты.
– Баб Нина готова! – широко улыбаясь, отчитался Мишка, показывая на сидящую на кровати пожилую женщину, уже одетую в вязаную кофту и шерстяные штаны. Картину довершали теплые носки и платок на шее.
– Миша Олейник, не будет ли госпоже бабушке жарко в этом? – уточнил стоящий у дверей Индра. – За окном солнце светит. И лето.
– Не будет, – тот помотал головой. – У них кровь по телу плохо бегает, они же не двигаются. Так Илона Владимировна говорит. И я просто Миша. Фамилия – это для документов.
– Как скажешь, Миша, – сокол подошел к сидящей на кровати старушке. – Вы позволите вас поднять?
Та посмотрела снизу вверх на парня в зеленой куртке, на его вьющиеся волосы и по-доброму прищуренные глаза, протянула ладонь с узловатыми от артрита пальцами и погладила его по руке.
– Хороший ты какой… на Лелика моего похож, когда тот школу заканчивал. Такой же высокий был, – она шмыгнула носом, но тут же взяла себя в руки. – Поднимай, дружок. Только не надорвись.
– Вы легче пушинки, – заверил Индра, и одним движением пересадил бабулю в стоящую у кровати коляску. Миша тут же подхватил ее за ручки и повез к выходу.