Терра. Легенды и были. Книга 3. Я сердце потерял среди пути
Шрифт:
Нао со злостью посмотрел на ящики мнемобанков. Как заставить их работать?! Нужно сплавать на космолёт. Там есть инструменты и материалы… попробовать сделать переходник от современных аккумуляторов к древнему разъёму. Может получится? Сегодня и поплыву.
Но сегодня не получилось. Стоило ему появиться в Салерно, как Нао был вызван к Гвемару. Во-первых, Гайта скучала и требовала продолжения занятий. Во-вторых, князь интересовался, как дела с медицинской школой. Нао ответил, что ждёт лучших докторов из Неаполиса в течение месяца, и что Ника будет заниматься сбором, проверкой и систематизацией рецептов для «Антидотария». И что он
– Вот ты и поедешь за арабом на восток или в Африку, – распорядился герцог, – пока никуда не отлучайся из Салерно. Ты же говоришь по-арабски?
– Нет, только по-гречески.
– Тем более. Учи арабский, я пришлю тебе толмача.
– Хорошо. Выдай мне бумагу, что в медицинских вопросах я и Ника действуем по твоему приказу.
– Заберёшь завтра у Атенульфа.
Глава 7
– Ты слышишь мои мысли?
– Это как?
– Помнишь, в Куме? Ты захотела узнать о себе?
– Сивилла что-то бормотала, потом я вскрикнула.
– Нет, была полная тишина. Мы с ней общались мысленно, а потом вмешалась ты. .
– Мы общались без слов??
– Да. На звуки мы перешли позже. Давай попробуем. Закрой глаза и ничего не говори.
Нао одними мыслями стал рассказывать, как прошёл его день.
– Теперь говори, что ты поняла.
– Кажется, ты был у князя, попросил какую-то важную бумагу. Ещё про школу, про врачей, про греков и арабов… Я плохо понимала. Как шорох какой-то.
– Ты можешь! Нужна практика. Каждый вечер будем тренироваться! Теперь ты попробуй сообщить мне что-нибудь. Только пойми, нужно не слова повторять в голове, а сразу мысли, образы. Если переводить мысли в слова, то теряешь структуру смысла.
– Я так не умею…
* * *
Работа началась. Ника, вооруженная бумагой Гвемара, обходила местных врачей и знахарей, записывала рецепты, спрашивала о точных мерах ингредиентов. Сопоставляла сведения из разных источников. Но без настоящих врачей школу открыть не получится. Вестей от Карло не было. Нао учил арабский и думал, где искать врача – в Багдаде, в Палермо или в Каире.
Груда древних мнемобанков, упрятанная в подвале, не давала ему покоя. Их следовало переправить на космолёт, подальше от чужих глаз. И их нужно было как-то включить.
Однажды, нарушив запрет Гвемара, Нао принялся за дело. Используя телегу и субмарину, ночью он отвёз мнемобанки на космолёт.
Целый день Нао промучился с мертвыми гаджетами. Оказалось, что они рассчитаны на более высокую мощность, чем современные. На космолёте нашлись инструменты и материалы, и Нао сумел соорудить трансформатор. Теперь нужно было подготовить переходник, аккуратно отсоединить древнюю батарею, за сотни лет намертво впечатавшуюся в корпус, и через трансформатор подключить мнемобанк к современному аккумулятору.
Но время поджимало. Нао собрал в холщовый мешок все заготовки, бросил туда несколько старых мнемобанков, добавил один современный для экспериментов. Захватил скальпель, которым он рассчитывал выковырять древнюю батарею. Потом он вывел субмарину из шлюзовой камеры и направил её мимо Прохиты в сторону Салерно. Когда Нао вылез из люка уже темнело, а с неба падали первые капли весеннего дождя.
И тут случилась неприятность. Нао прыгнул с корпуса субмарины на прибрежную скалу, но его нога скользнула по влажной поверхности утеса, и он
* * *
Беспамятство длилось не менее четверти часа. Когда вернулись проблески сознания, Нао почувствовал, что плавает в воде и не может пошевельнуться. Жутко болела голова, правая нога и левая рука, но это было ещё не всё. Куртка зацепилась за транспортировочный крюк субмарины и крепко спеленала его, как младенца. Эта случайность спасла его.
Почти целый час ушёл, пока Нао, превозмогая боль и, рискуя захлебнуться, смог освободиться от пут и выбраться из воды. Наконец, он сидел возле драгоценного мешка и оценивал ущерб. Колено было вывихнуто, на правую ногу невозможно было наступить. На левой руке сильно кровоточила рана, которую, вдобавок, разъела соленая вода. Голова пострадала меньше – удар о скалу пришёлся по касательной. Кость черепа была цела, но на левой стороне головы вздулась огромная кровавая шишка. Дождь усиливался. Положение было невесёлым, но жизни в ближайшие часы ничего не угрожало. А главное – мешок был цел!
Оторвав лоскут от рубахи, используя зубы и правую руку, Нао перевязал рану. Тряпка тут же пропиталась кровью. Потом он отправил субмарину на дно и огляделся. Неподалёку стояло деревце, и Нао пополз к нему, переворачиваясь то на спину, то обратно на живот, волоча вывихнутую ногу. На это ушло более получаса. Достав из мешка так неожиданно пригодившийся скальпель, Нао отпилил от дерева рогатину и сделал подобие костыля.
Теперь можно было встать и поковылять по направлению к жилью. Но силы постепенно оставляли Нао, а дождь становился всё сильнее. В стороне от тропинки он увидел что-то, напоминавшее арку или навес. Поколебавшись, Нао повернул в ту сторону. Сооружение оказалось входом в заброшенный акведук – трубу почти двухметрового диаметра. Нао заполз в неё, закрыл глаза и сам не заметил, как впал в забытьё.
Он не видел, что из глубины акведука его кто-то с любопытством разглядывал.
* * *
Очнулся Нао от боли в повреждённой ноге. Кто-то щупал ногу, но даже от несильного прикосновения его всего передернуло, он открыл глаза и увидел смуглое лицо, наполовину закрытое тряпкой. Точь-в-точь такое, как у сарацин, напавших на Ли тогда, пятнадцать лет назад. В руках у сарацина блестел нож.
Ну вот и всё… Не зря я их так сразу возненавидел.
Нао закрыл глаза, пытаясь в последний раз вспомнить родную планету. Но ничего страшного не случилось. Сарацин заговорил миролюбиво, некоторые арабские слова Нао уже понимал. Он снова открыл глаза.
Араб указывал на кровоточащую рану на руке. С трудом подбирая слова, Нао пытался растолковать, что рука – аллах с ней, а вот с коленом – беда, тут аллах вряд ли поможет. Ножом араб разрезал штанину Нао и осмотрел ногу. Колено деформировалось и вздулось, на щиколотке тоже росла опухоль.