Терра. Легенды и были. Книга 3. Я сердце потерял среди пути
Шрифт:
– А ты совсем не изменился! – сказал он, – где побывал?
– Жил в Салерно, потом война на Тринакрии, сейчас снова в Салерно, – сообщил Нао, не желая вдаваться в детали.
– На Тринакрии? С Маниаком? Интересно…
– Скорее с братьями Отвилями. И немножко с Маниаком, – по лицу Нао пробежала тень при воспоминании о последней встрече с великаном-военачальником.
– Рассказывали мне, – задумчиво сказал Карло, – про этот поход, и про какого-то лангобарда с севера, Адройн,
– Ардуйн, – Ника неожиданно вступила в разговор, – кстати, он перед тобой.
Сказала и прикусила язык, испуганно взглянув на мужа. Может, не следовало раскрывать? Но Нао не сердился.
– Ты?? – изумлённо воскликнул Карло, – А почему Ардуйн?
– Я так представился Гвемару, и ему понравилось.
– Получается, и в Мельфи – тоже ты?
– Да. Вот и жену там нашёл, в Мельфи. Это – Ника, знакомься.
Карло недоверчиво покачал головой, потом перевёл взгляд на Нику и долго её рассматривал. Девушку это не смутило, она тоже изучала Карло.
– Красивая, умная, верная. Тебе повезло.
– В обратном порядке, – улыбнулась девушка.
– Тогда просто умная. – ответил Карло, и взаимная симпатия заблестела в их глазах.
* * *
Кавалькада двинулась вниз по склону Воммеро. Спускаться лошадям было легче, но их нагрузили поклажей для пикника.
– Пьереротта, – сказал Карло, – когда они закончили спуск и повернули на запад, – ты бывал тут раньше?
Нао отрицательно покрутил головой.
– Это слово что-то означает? – спросила Ника.
– Да, «основание грота», – пояснил Карло, – Северяне говорят пьеди-гротта, но у нас тут свой язык, – он улыбнулся девушке.
– А где же грот? – спросил Нао.
– Скоро увидишь.
Они подъехали к невзрачной церквушке.
– Святую Мадонну из Пьереротты почитают за то, что по ночам в шторм она спускается к морю и помогает рыбакам, терпящим бедствие. Говорят, настоятель как-то в бурю не застал её на месте и страшно перепугался. Но вскоре она вернулась с мокрым подолом и в одном башмаке. Если зайдёте в эту церковь, вам обязательно предложат купить один башмак. Зайдём?
– Нет, зачем мне третий башмак? – засмеялась Ника, – ой, а там море!
– Набережная Марджеллины. Там красиво, – сказал Карло, – но мы туда не поедем, лучше срежем.
За церковью ожидала группа друзей, приглашённых на свадьбу.
– Привет, Миммо, – воскликнул Джанни, увидев, одного из друзей. Как дела?
– Да всё так же. Ловлю рыбу и продаю на рынке. Верчусь, как угорь на сковородке…
Миммо вздохнул и уставился на Наннину, которая тоже украдкой бросила ему взгляд, но ничего не сказала.
Компания свернул направо и въехала в узкий тоннель, прорубленный в скале. Внутри было темно, и пришлось зажечь факелы. Карло продолжил свою экскурсию.
– Вот это и есть грот.
– Какой
– Мы называем этот туннель гротом. Говорят, его прорубил один маг силой своего взгляда за одну ночь.
– Он тоже был святым? – скептически спросил Нао, уже привыкший к непоколебимой вере этого народа в посмертные чудеса.
– Нет, он был магом и поэтом, его звали Вирджил.
– Давно он жил?
– Я не знаю. Одни говорят сто лет назад, другие – тысячу.
– А я тоже знаю про Вирджила, – вдруг вмешалась Ника, – мне мама рассказывала. Чтобы писать стихи он забирался на Гору Девственниц и брал с собой чёрный череп. Этот череп давал ему вдохновение, без него стихи совсем не получались.
– Гора Монтеверджине, – уточнил Карло, – недалеко отсюда, возле Авеллино.
Все повернулись к Нике, чувствуя, что рассказ не окончен.
– Это был череп старухи, которая предсказала, что Вирджил погибнет, если только выйдет в море. Но ему было так любопытно, сбудется ли предсказание, что однажды он нанял лодку с гребцами и отплыл от Неаполиса. Во время прогулки он пел сочиненные им песни одну за другой. И вот когда он запел «Я хочу превратиться в золотую рыбку…», солнце так сильно напекло ему голову, что он упал прямо в воду и утонул. И книга его, где были записаны все песни, тоже утонула. Но рыбаки из Неаполиса научились слушать эти песни. Они прикладывают к ушам большие раковины и слушают!
Рассказ понравился, хотя многие и раньше слышали разные легенды про мага и поэта Вирджила. Вдруг Наннина сказала:
– А я знаю эту песню! – и запела низким голосом, подражая мужчине и повторяя каждую строку по два раза:
Хочу я превратиться в золотую рыбку
Плескаться в море, плавать днём и ночью.
И молодой рыбак меня поймает,
В свою корзину он меня положит.
И в тот же день трактирщик меня купит,
На сковородке он меня изжарит.
Моя любимая придёт обедать,
Положит в ротик свой и вмиг проглотит.
Не важно мне, что я умру так рано,
Мне лишь бы к сердцу быть её поближе…3
Нао приблизился к Нике и тихо спросил:
– Зачем он хочет, чтобы его изжарили и съели?