Терра. Легенды и были. Книга 4. Я в сказки верю до сих пор
Шрифт:
Норманнский корабль слишком близко подошёл к венецианскому и тотчас на него сверху полился поток греческого огня. Корабль заполыхал. Воины сбрасывали тяжелые кольчуги, чтобы не утонуть, прыгали в воду и пытались ухватиться за обугленные мачты в надежде добраться до берега. Венецианские лучники поливали потоком стрел незащищённых барахтающихся в воде воинов.
Венецианцы были искуснее в морских битвах. Их флот сумел пробиться через
После этого ему не оставалось ничего другого, как начать осаду Диррахия. Сюда, по его плану, должны были подвозить продовольствие и прибывать новые воины. Не овладев городом, нельзя было продолжить поход на восток.
Глава 6
Начиналось лето 81 года по эре Ли. Они жили в ветхой заброшенной хижине – Нао, Ника и девятнадцатилетний Сальвато. Тут было удобнее, чем в походных палатках, в которых размещались рыцари.
Как-то вечером, сидя у очага, Нао внимательно посмотрел на жену.
– Или я ничего не понимаю, или у Сальвато скоро будет брат. Или сестра?
– Отец, ты слишком мало бываешь с нами. Я знаю уже давно.
Нао проглотил упрёк сына.
– В точном соответствии с обычаями Наолины – один ребёнок за цикл. Как раз подошло время.
– Отец, неужели мы никогда туда не попадём?
– Ты родился тут, зачем тебе Наолина? Там совсем другая жизнь. Тебе плохо на Терре?
– Ты нашёл любимую, а я не смогу найти здесь невесту. И ты знаешь почему. Только кратковременные связи. А я так не хочу. Лучше останусь на всю жизнь один.
– Мы ещё не знаем, унаследовал ли ты наши гены, – неуверенно сказала Ника.
– А чьи гены я должен был унаследовать? – выкрикнул Сальвато, вскочил и выбежал на улицу.
* * *
Осада Диррахия продолжалась всё лето. В начале осени у Ники родилась дочь. Сальвато воспринял появление её на свет с радостью – всё-таки родная сестра.
– Как мы её назовём? – спросил он.
– На Наолине, в мире мысленного общения, имя не обязательно, – сказал Нао. – Там индивидуума обозначают не словом, а совокупностью его качеств и свойств, которую легко передать одним мысленным сообщением…
– Отец, ты сейчас с кем разговаривал? Как будут звать мою сестру?!
Нао задумался.
– Имя твоей матери дала старуха Сивилла, соединив имена её родителей. Давайте поступим так же.
– Значит,
– Да, тем более, что это обычное имя на Терре.
Остаток вечера прошёл в молчании. Трое думали про Наолину, а четвёртая ни о чём не думала, только наслаждалось теплом материнской груди и вкусом молока.
Стремление попасть на Наолину превращалось в невысказанную навязчивую идею – у каждого по своей причине.
* * *
Разведчики Гвискара донесли о приближении большой армии Византиды под предводительством самого Алексея Комнина.
– Император нападёт на наш лагерь или пойдёт на битву в открытом поле? – спрашивал Роберт мнение советников. Те в ответ только пожимали плечами, и Гвискар приказал укрепить лагерь.
Император предпочёл битву. Но его огромная армия выглядела грозной только на первый взгляд. Многие лучшие воины погибли в битвах с сельджуками, их заменили разношёрстные и плохо обученные отряды наёмников со всех концов империи.
Но были в войске Алексея и свирепые в битве воины-англосаксы, которые уже пятнадцать лет мечтали поквитаться с норманнами за поражение у Гастингса, на большом туманном острове Альбион. Нао мало знал о походе норманнов на север и начал приставать к Малатерре с расспросами. Тот рассказал много интересного.
Сначала завоевать корону Альбиона пытался викинг Харальд Суровый, тот самый, которого Нао помнил ещё по первому походу на Тринакрию. Но в страшной битве с войском короля Гаральда возле Стамфордского моста английская стрела пронзила горло викинга, увенчав жизнь великого воина достойной смертью.
Всего через несколько лет на Альбион вторглись норманны Вильгельма Бастарда. У местечка Гастингс произошла ужасная битва, во время которой англичане попались на военную хитрость. Норманны бросились беспорядочно отступать, а потом вдруг развернулись и начали свирепую атаку на нарушивших строй англичан. Случайная стрела попала в глаз короля Гаральда и пронзила его мозг. Погибли и оба его брата. Оставшиеся в живых английские воины покинули остров, подавшись в наёмники к византийцам и затаив в душе неистребимую жажду мести. А жители Альбиона переименовали не очень благозвучное «Вильгельм Бастард» в «Вильгельм Завоеватель» и смирились с неизбежным. Им было всё равно, какому королю теперь платить дань.
Конец ознакомительного фрагмента.