Терракотовый мальчик

Лайблинг Майкл

Он пожал плечами, впившись глазами в муравья, который спустился по ставню и теперь бежал по подоконнику.

–  Я знаю, о чем ты думаешь, Орри, но папу не вернуть. Ты это знаешь. Нам нужно как-то устраиваться в жизни, Орри. Жить прошлым нехорошо для нас обоих.

Он придвинулся к окну и невидяще уставился на улицу.

–  Рей просил меня выйти за него замуж, Орри. Он не двигался. Не сводил глаз с муравья.

–  Я приняла его предложение. Нет сил взглянуть на нее.

–  Но я навсегда останусь твоей матерью, Орри, что бы ни случилось. Если я люблю

Рея, это не значит, что я стала меньше любить тебя. Орри, пожалуйста…

Муравей метнулся в одну сторону, и Орри придавил его большим пальцем, прежде чем тот успел метнуться в другую.

Этим вечером в столовой было «Бинго», но Орри не пошел.

–  Я просто не могу смотреть на них, когда они вместе, - объяснил он Тесс.

Она попробовала его переубедить:

–  Это, конечно, не мое дело, Орри. Но Гудкинды, в самом деле, хорошие люди. Все в городе так считают.

–  Он не нравится мне, Тесс. Я старался, честно. Но он мне никак не нравится. Он не мой отец. Он никогда не сможет стать моим отцом.

–  Да, но есть и обратная сторона, Орри.
– Она провела пальцами по его лицу.
– Нам не придется прощаться, когда лето кончится. Ты останешься здесь.

–  Рей все равно не на нашей стороне. Он иногда говорит такое, Тесс…

–  Я ему не нравлюсь, да?

Желтая лунная дорожка пересекала поверхность озера. Он греб, пока они не оказались в полной темноте, и шум с берега стал далеким и едва различимым, тогда он втащил весла в лодку. Они дрейфовали, лежа рядом, звездное небо сливалось с озером, и они были единственным пятном на его поверхности.

Прошло немало времени, прежде чем она заговорила:

–  Если ты в самом деле так его ненавидишь, Орри, есть выход.
– Лодка покачнулась, когда она шагнула на корму.
– С Реем может что-нибудь приключиться.

Он подтянулся и сел на скамейку на носу. Руки обнимают колени, бейсболист, готовый ловить каждое поданное ей слово.

Она внимательно посмотрела на него: наморщенный лоб, предательски вздымающаяся грудь. Она начала говорить, не дав ночи сильнее сжать их в своих объятиях, и ее рассказ не был похож на те рассказы, которыми матери утешают напуганных детей.

–  «Форт Бампоу» - это место, где определяется будущее людей, хорошее или плохое. А по цветам, которые видит Кит, можно узнать, какое именно это будущее.

–  Что-то вроде перекрестка?

–  Точно.
– Горловой нервный смешок.
– Но только Кит называет это «станциями судьбы».

Она опустила руку в воду и оглядела озеро, словно кто-то здесь мог их подслушивать.

–  Но у нас их совсем немного. Вот почему большинство из нас идет по жизни, не испытывая ничего плохого. В других местах, в Индии, Китае, «станции судьбы» повсюду, говорит Кит. У родников, в пагодах - везде, где собираются люди. Вот почему у них все время происходят какие-то бедствия, за один раз может погибнуть миллион человек.

–  Откуда она это знает?
– спросил он, в его голосе явственно звучало недоверие.

–  Не знаю, - отрезала она, мгновенно разъяряясь от его скептицизма.
–

Просто знает - и все. Ты не обязан мне верить, Орри. Но она говорит, в Америке когда-нибудь такие станции тоже будут повсюду. Но не такие, как в Индии или Китае. Здесь это, скорее всего, будут площадки для гольфа и рестораны быстрого питания.

Он боялся, что его вывернет наизнанку, что он перевернет лодку.

–  Площадки для гольфа и «Макдональдсы»!
– Он сотрясался с головы до пят, силясь перебороть смех.
– Ты меня разыгрываешь, да? Это ее предки рассказали ей такую чушь?
– «Как Тесс может быть такой легковерной? И насколько, по ее мнению, легковерен я?»

–  Нет, ее родители ничего не знают. Они ни во что не вмешиваются, только если происходит что-то по-настоящему важное и Кит нужно их присутствие. То, что Кит знает, она просто знает.

–  Значит, она посмотрит на Рея и узнает, случится ли с ним что-нибудь?

Тесс серьезно кивнула.

–  Но цвета она видит только в «Бампоу».

–  А если она увидит, что ничего не должно произойти?

–  Нет, тут дело в другом, Орри.
– Она снова оглядела озеро, словно еще раз обдумывая то, что делает.
– Цвет людей меняется все время, иногда от лунки к лунке. Единственный цвет, который имеет значение, тот, с которым ты покидаешь «Форт».

–  Но она сказала, я терракотовый. Что, мой цвет не меняется?

–  Красно-коричневая у тебя только аура, а все остальное меняется. Кит следит, чтобы ты уходил с безопасным цветом. Я попросила ее.

–  Безопасный цвет? Нет, это уж слишком, Тесс…

–  Хуже всего белый. Он означает, что нехорошее произойдет совсем скоро. Оттенки синего лучше всего. Особенно лавандовый. За него меня любит Кит. С синими не случается ничего недоброго. А есть промежуточные цвета. Мандариновый. Амарантовый. Кит знает больше цветов, чем живет народу в Китае.

–  Значит, если я приведу Рея в «Форт»…

–  Тогда останется лишь проследить, чтобы он вышел… в нужный момент.

–  А потом?

–  Не знаю. Кит никогда не знает точно. Только то, что кое-что произойдет.

–  Это безумие.

–  Но это правда, Орри. Кит знала про твоего отца. А пару лет назад, когда отец Рея, папаша Гудкинд, играл с друзьями из «Ротари-клаб» в «Форте», он вышел белый. Кит сказала: долго он не протянет, - и через несколько дней он утонул. Вот так. Она не знала, что он утонет, но знала, что умрет.

Орри глотнул, с шумом втянул в себя воздух.

–  Я ненавижу Рея, но не настолько, Господи.
– Он снова глотнул и вдохнул.
– Я не желаю ему смерти, не хочу.

–  Тогда, может, тебе нужно, чтобы он ушел с одним из промежуточных цветов?

–  Да. Какой-нибудь такой, чтобы он держался подальше от нас с мамой. Так будет лучше.

Кит отнеслась к этому без восторга.

–  Ты ему все рассказала, Тесс? Все?

–  Ему нужна помощь. Он никому не расскажет. Он обещал. Орри закивал с чистосердечным видом.