Террариум 3
Шрифт:
Степан поднялся. Орк дал ему время разглядеть себя. И Яковлев его узнал. Это был вождь ордынского племени. Тот самый, к которому Степан попал в плен при бое за шестую крепость.
— Я тебя узнал. — Сказал ему Степан.
Орк улыбнулся.
— Меня зовут Леёлчр! И сегодня я отомщу за сына! — Крикнул он и побежал на человека.
Он замахнулся. Степан увернулся в последнюю секунду. Лезвие топора задело фуражку, срезало кусок верхнего слоя.
— Ловкий. Не удивительно, что смог сбежать. — Сказал Леёлчр. — Но вот моего сына, ты с дружками
Ещё замах.
Степан отпрыгнул, упал на землю и за секунду поднялся. Следующий удар отбил дубиной. Попытался выстрелить, но орк выбил револьвер из руки.
Степан пытался освободить голову от мыслей, чтобы не мешали. Однако они всё лезли и лезли в неё сильным потоком. Воспоминания прошло крутились в мозгу, рождали сомнения.
Лезвие топора разрезало рукав на левой руке и поцарапало кожу. От боли Степан смог всё вспомнить. Перед глазами проигралась сценка, как при побеге из орочего поселения, один из их группы убил отряд воинов. Получается Степан был косвенно замешен в убийстве сына вождя. Он ведь не остановил того дурака.
Дубину разрубило напополам. Степан упал на колени и отскочил от надвигающегося на него лезвия.
Леёлрч рыкнул от ярости. Ему надоедал этот бой. Он услышал лай за спиной. Обернулся. На него летел пёс с раскрытой пастью.
Вождь ударил псину на лету, и та улетела в колючую проволоку.
Шарик завертелся, закрутился в колючке и запутался в ней. Шипы впились ему в кожу. Пёс завизжал.
Степана это очень разозлило. Достав нож, он побежал на орка.
Леёлчр был этому только рад. В очередной раз он сделал мощный замах. Но человек не попал под удар, а нагнулся и вонзил лезвие ножа в ногу орку.
Вождь зарычал, отбросил человека.
— Мерзкая тварь! — Крикнул он, вытащил нож из ноги и выкинул его
А Степан тем временем подобрал с земли лопату.
Два оружия скрестились, затрещали от яростных ударов.
Леёлчр навалился на Степана и повалил его. Потом обрушил на него град ударов, но человек от всех увернулся, откатившись в сторону.
Степан опять ударил орка по ноге. Рубанул лопатой и лезвие проникло в плоть по самую кость.
Орк закричал, упал. Яковлев бросился на него, чтобы разрубить башку. Кулак прилетел ему в правую щеку и раскрошил зубы.
Вождь взобрался на человека и начал наносить удары кулаками изо всех сил. Здоровые кулачищи попадали по лицу, рукам, земле. Кровь текла из рта и носа Степана.
Орк смеялся, искренне, безумно.
Степан, собравшись с мыслями, ударил его коленом по яйцам, схватил за уши и скинул с себя. Сам залез на орка и теперь начал колотить.
Одной рукой он оттеснял руки вождя, а другой превращал его нос в кашу. Кровь залила глаза Леёлчера. При одном из ударов, он схватил руку врага и вонзил в неё клыки, да сжал челюсти насколько только мог.
Степан закричал в небо, попытался оторвать руку, бил по лицу суку второй рукой. Но Леёлчр не отпускал её пока не отгрыз три пальца.
Яковлев отполз от орка, держа кровоточащую
Рука орка схватила Степана за ногу и потащила к хозяину. Яковлев не растерялся и ударил ублюдка ногой по лицу. Выбил орку зубы и окончательно расплющив нос.
Кровища брызнула не снег. У Леёлчера закружилась голова, лицо погрузилось на половину в снег.
Степан взял колючую проволоку одной рукой, а вокруг запястья другой обмотал. С усилием прыгнул к потихоньку поднимающему орку.
Проволока прижалась к горлу Леёлчера, скрутила её и сжала. Шипы распороли кожу, пустили кровь. Вождь затрепыхался, засопротивлялся, но каждое движение делало только хуже. Снег краснел, одежда пропитывалась кровью.
Степан отпустил проволоку. Она и ему изодрала руки, изрезала перчатки.
Леёлчр упал на бок, перевернулся на спину. Над ним стоял человек, но с трудом, из последних сил.
Кровь всё вытекала из горла орка. Смерть была очень близка. Лео ждал храброго вождя. И он улыбнулся, засмеялся глядя на человека, пуская кровавую пену.
— Ты не… победил… Ха-ха… Я победил… Эта война… она из-за тебя… Да… За то, что ты… и дружки твои… убили моего сына… Я собрал армию… Все, кто погиб на этой войне… на твоей совести… Ты их убил… Ха-ха-ха-ха-ха…
Леёлчр умер с улыбкой на устах.
Степан упал рядом с ним, ослабленный, истёкший кровью.
Все смерти этой войны были на его совести. Все до единой. Каждый, кто умирал прямо сейчас, умирали из-за него. Бойцы его роты, солдаты всех армий. Тысячи мертвецов смотрели на Степана и обвиняли его. Изрубленные, сожжённые, застреленные, заколотые, избитые до смерти, столпились вокруг него. Они осуждающе бормотали, кривили остатки лиц.
Откуда-то в Степановых руках взялся револьвер. Мертвецы заулыбались, закивали.
— Умри. — Прошептали они хором.
Степан подставил дуло к виску. Палец приготовился сжать курок.
— Нет! Остановите его! — Закричал кто-то.
Руку отдёрнули, вырвали из неё револьвер.
— Держите его! Лучше держите! Я вколю ему снотворное!
Два бойца держали Степана за руки и прижали к койке.
Вместо неба, над Яковлевым была палаточная ткань. Отовсюду доносились стоны, крики.
— Я виноват! Я во всём виноват! Они на моей совести! — Закричал Степан.
Санитар набрал в шприц прозрачной жидкости и выпустил чуть-чуть.
— Так. А теперь прижмите его хорошенько. — Приказал санитар.
Игла вошла в Степана и влила в него успокоение.
Капитану стало куда легче. Мертвецы ушли. На всё тело накатила жуткая слабость. Так и хотелось закрыть глаза. И Степан закрыл их.
Для него, война закончилась. Для остальных же, она продлиться, ещё два месяца. Погибнут тысячи. Матери зальют землю слезами. Крематории круглосуточно будут сжигать тела, а кладбища переполнятся. Деревни опустеют.