Территория Дозоров. Лучшая фантастика – 2019 (сборник)
Шрифт:
Второй брат, Мухаммед, в этом плане отличался большей надежностью.
– Ты чего здесь делаешь? – буркнул Нордстрем. – Тебе на вахту через три часа…
– Любуюсь, – отозвался пилот, указывая на главный экран, куда сейчас выводилось изображение с одной из погрузочных рамп. – Капитан, вы уверены, что это не зверинец? Или, может быть, цирк?
Шагая от третьего трюма до рубки, Нордстрем успел остыть.
Сейчас, едва глянув на экран, он вновь закипел от бешенства – по рампе ехал робот-погрузчик, волочивший за собой вереницу тележек, часть из них
– Эт-то чт-то? – проблеял капитан. – От-куд-да?
– Спецификации не читаем? – спросил Ахмед и, прежде чем Нордстрем успел одернуть потерявшего всякую наглость пилота, добавил: – О, муэдзин закричал. Намаз.
И, бухнувшись на колени, прямиком на ловко выброшенный из кармана коврик, он принялся бить поклоны. Все, теперь с ним не заговоришь, пока молитва не закончится, иначе комиссия по толерантности возьмет тебя за горло, обвинив в ограничении религиозной свободы.
Смерив Ахмеда взглядом, Нордстрем отвернулся.
– Боцман. Что там у вас происходит?! – вызвал он. – Почему звери на борту?!
– Так точно. – На главном экране появился несколько удрученный Куниц. – Документы в порядке. Спецификация заполнена и подписана. Якутские лайки, якутские коровы, якутские лошади и эти, как их… олени… не якутские. Просто северные.
Животный мир боцман предпочитал видеть исключительно на тарелке, в жареном или тушеном виде.
– Не суетись, кэп. – Уловив новый источник звука, камера изменила фокус, и на экране появились стоявший рядом с Куницем Семен и еще несколько узкоглазых малорослых типов, по внешности сородичей Урсуна, но одетых вполне по-современному, в рабочие комбинезоны.
– Мне плевать на спецификацию! – рявкнул Нордстрем, перекрывая завывания Ахмеда. – Я тут главный, черт возьми! Подкол не приспособлен для перевозки зверей! Убрать их!
За спинами Семена, Куница и остальных прошагал отец Васильевич: священник бормотал, в одной руке держал некую штуковину на цепочке, из нее валил дым, в другой у него была кисточка, и с нее капала вода. За ним мальчишка лет десяти пронес ведерко.
– Это еще что там за цирк?! – добавил Нордстрем.
– Это религиозный обряд, – невозмутимо сообщил Семен. – Там еще Урсун. Ха-ха. Духов злых гоняет. Поет, танцует, грибы жжет, все как надо. Это тоже религия.
Знает, подлец, свои права и то, что капитан против комиссии не попрет!
– А как же без коров? – подал голос один из якутов, которому на вид было лет двести. – Не выжить без них никак. И без собак нельзя тоже. Кто упряжки таскать будет? Так что не сердись.
– Вот-вот, – поддержал Семен. – Понимаешь, колониальному управлению очень нужно, чтобы на Хель возникло поселение, причем не на год, не на два, а навсегда, ха-ха. Поэтому оно нам все разрешило, все бумаги подписало. А без оленей и лошадей никак нельзя. Без них
– Наступит? – безнадежно предположил Нордстрем, сжимая кулаки.
– Вот видишь, ты понимаешь! – возликовал Семен. – Сообразительный парень!
Краем глаза капитан поймал любопытный взгляд Фернандао – наверняка то раздумывало, шарахнет ли начальство вот прям счас удар и вызывать ли доктора или можно чуток погодить. Искушение рявкнуть как следует, чтобы колонисты поняли, кто тут хозяин, Нордстрем удушил, но с большим трудом.
Его корабль, его любимую «Свободу», на которой он летает уже пять лет, превращают в помесь хлева и цирка?! А он ничего, совсем ничего не может сделать!
Хотя нет. Может по крайней мере не потерять лицо.
– За чистотой будете следить сами, – сказал капитан почти спокойным голосом. – Ветеринара у нас нет, так что лечить зверей, если что, будете тоже сами. Ну и главное… Если только ваша живность кому помешает, я ее за борт своими руками выкину. Ясно?
– Заметано, кэп, – согласился Семен, а якуты важно закивали.
Ничего-ничего, он им устроит провокацию, после которой олени и лайки отправятся исследовать глубокий космос.
Без скафандров.
Вновь колонисты напомнили о себе через сутки после взлета, когда остались позади внутрисистемные маневры и «Свобода» легла на курс. Десять дней, если без происшествий, – и они окажутся рядом с гаммой Летучей Рыбы, вокруг которой вращается Хель.
Нордстрем как раз побросал баскетбольный мячик в спортзале, принял душ и в приятном расположении духа зашел в рубку, чтобы проверить, как там дела…
И тут его вызвал Куниц.
– Э, капитан… – сказал боцман, и голос его прозвучал без обычной уверенности. – Нас тут, это… на торжество зовут…
– Какое торжество? – не понял Нордстрем.
– Как бы банкет… поесть-выпить… Семен этот. Говорят – приходите, кто хочет. Прямо сейчас.
Капитан задумался – обычно колонисты в полете вели себя тихо, кто страдал от «судорог вакуума», кто молился, кто из последних сил наслаждался благами цивилизации. Торжеств не затевали и тем более не приглашали на нее членов команды.
Отказать?
– Говорят, что обидятся, – добавил Куниц, наверняка угадавший мысли начальства. – Что отец Васильевич нас анафеме предаст, а этот, с бубном, злых духов натравит, и вообще, – и он добавил несколько любимых ругательств.
– Ладно, – сказал Нордстрем. – Пойдем втроем. Ты, я и Монтобелли.
Врач на борту – человек уважаемый, да и выглядит миниатюрная итальянка так, что посмотреть приятно.
– Так точно, – отозвался боцман. – Пассажирская едальня, я вас у входа жду.
У дверей огромной, на пятьсот человек, столовой капитана встретили: Куниц в парадной форме, Монтобелли, хмурая по причине того, что ее непонятно зачем вызвали в неурочный час, а также рыжий Семен, улыбавшийся от уха до уха.
– Итак, гости дорогие, – улыбнулся он, – проходите. Отсель грозить мы будем шведу!