Террор гладиатора
Шрифт:
Иван смотрел на Крестного со все возрастающим удивлением. Тот никогда прежде о себе ничего не говорил. А тут – не тебе!
– И в каком же звании ты тогда ходил, Крестный? – не смог удержаться от вопроса Иван, которого неожиданное сообщение даже отвлекло несколько от горьких мыслей и тревоги о Наде.
– Большим человеком я был, Ваня, неужели... В майорах ходил. Теперь бы уж генералом был, не иначе. Но решил я однажды умереть. И умер. Для всех. Не скажу тебе, как звали меня раньше, да и зачем тебе это! Умер – и умер. А через несколько лет в Москве появился Крестный, которого ты знаешь. А дружки-то
– Они забрали ее? Да? – Иван уже не мог дождаться, пока Крестный сам доберется до этого момента. – Ну, говори же!
«Эк тебя разбирает-то, – подумал Крестный. – Нет, тут сильные лекарства нужны, интенсивная, как говорится, терапия...»
– Забрали бы, да дома ее не было, слава богу. Так они восвояси убрались, а двоих людишек оставили в квартире-то... Надежду твою ждать. Так ты представь, Ваня! Я тут как заяц вокруг дома бегал, Надьку стерег, чтоб перехватить, пока она в ловушку их не попала. Устерег-таки! А потом битый час доказывал ей, что я ей добра желаю. Ты представляешь, Ваня, она мне не верила, домой рвалась, в квартиру! Можно сказать – прямо в лапы!
– Я все, что только можно, представляю, кроме одного, – где она сейчас! – Иван все еще волновался, но говорил уже намного спокойнее, чего Крестный не мог не заметить. – Пиздобол ты старый, Крестный...
На что и рассчитывал Крестный, затевая длинный обстоятельный рассказ о своем спасении Нади, а не выпаливая сразу, где она находится. Если бы он сразу назвал место, где сейчас находится Надя, Иван бы был сейчас на полпути к этому месту. Его надо успокоить сначала долгим, утомительным рассказом, сформировать у него чувство безопасности, а потом уже сообщать, что его Надя находится в... «Вот черт, – подумал Крестный, – я еще не придумал, где... А впрочем, и не надо ничего придумывать.»
– Но я ее все же не пустил! – продолжал Крестный, не обращая внимания на нетерпение Ивана. – Я ее убедил, что хочу ей добра. И она мне поверила, Ваня. Мне удалось ее увести оттуда. И спрятать. Хорошо спрятать, Ваня. Ты же знаешь, я это умею. У меня такие люди прятались! А теперь, вот, она, – твоя, Ваня, женщина... А ты меня за грудки... Это вместо спасибо, да?
Иван сидел еще секунду в напряжении, видно, сомневаясь в чем-то, потом облегченно вздохнул, а следом за ним вздохнул и Крестный.
– Так она у тебя, Крестный? – Иван благодарно шлепнул его по плечу, от чего Крестного качнуло, как хорошим порывом шторма. – Едем туда!
– Полегче, полегче, медведь чертов! – возмущенно заохал Крестный. – Как же я тебя туда повезу, если за тобой хвост, Ваня? Мы, вот, сидим сейчас с тобой, ля-ля – тополя, и все такое, а вон за тем углом человек стоит, слушает наши секреты... И стоит мне сейчас лишнее слово сказать, он, ведь, нас опередит.
Крестный правильно рассчитал, что тревога о Наде должна была немного перепутать логические связи в голове у Ивана, и тот не сообразил,
Но он не предполагал реакции Ивана на свое вранье. Мгновенно в руке у того оказался пистолет, а сам он – уже на том углу, на который показывал Крестный. Не успел Крестный рта раскрыть, как Иван всадил в кого-то, невидимого за углом, – скорее всего, в случайного прохожего, на свою беду показавшегося на глаза Ивану – две пули и в тот же момент оказался вновь рядом с Крестным.
– Уходим, Крестный! – крикнул Иван и потащил его за руку через какой-то проходной двор, через какой-то забот, затем скверик, пока они не оказались на оживленной улице, где можно было раствориться в толпе людей и сбросить любой хвост.
«Ни хера себе, – подумал Крестный. – Да он же неуправляем совсем...»
– Все, Ваня, – задыхаясь от быстрого шага, сказал Ивану Крестный. – О Наде пока ни слова. У нас с тобой сейчас – дело. То самое, последнее и главное. Как только его закончим, сразу к ней, берем ее и мотаем из этой страны к чертовой бабушке!..
– Что за дело? – спросил Иван.
«Ну все, – мысленно потер руки Крестный. – Клюнул дружок...»
– Помнишь Кроносова, которого ты убрал по моей просьбе? – спросил он вслух. – Он был председателем совета директоров «Интегралбанка». Так вот, нас с тобой теперь интересует этот самый, осиротевший без него, банк...
Глава десятая.
Примерно в это же время начальник аналитического отдела главного управления ФСБ Геннадий Герасимов, грубо нарушая правила служебного этикета, пробежал мимо едва успевшей только привстать на защиту генеральской двери Верочки, и ворвался в кабинет к Никитину. И застал картину, за созерцание которой мог бы вполне получить приличный нагоняй от Никитина, который, хоть и пил при подчиненных, хоть и их тоже угощал, но все же очень не любил, когда его неожиданно заставали за употреблением коньяка. Как это сейчас и случилось. Когда Герасимов влетел в кабинет, Никитин как раз опрокидывал в себя стакан «Корвуазье».
Герасимов сразу понял диспозицию, но, во-первых, отступать было уже поздно, а во-вторых, он надеялся, что за свое сообщение, с которым он примчался в генеральский кабинет, он получит индульгенцию, отпускающую грехи. Поэтому поторопился открыть рот раньше генерала.
– Я понял, товарищ генерал, что Крестный делать собрался, откуда деньги брать. Надо срочно туда усиленную охрану и нашу опергруппу – специалистов по задержанию. Сам Коробов пусть едет.
Рассчитал он верно, Никитин тут же забыл о коньяке и кивнул ему головой на стул, поскольку говорить еще не мог, от коньяка перехватило горло.
– Неделю назад Россия получила первый транш стабилизационного кредита. Сумму знаете? Три с половиной миллиарда долларов...
– Ну и что? – осипшим от коньяка голосом спросил Никитин. – Он, что, по-твоему, Центробанк собирается брать? Глупо...
– Согласен, – улыбнулся Герасимов. – Только такие деньги, товарищ генерал, никогда не хранятся в Центробанке. Они должны работать, ведь их дали не для того, чтобы хранить в золотом запасе государства. Стало быть, как вы, конечно же, знаете, существует схема размещения кредита в коммерческих банках...