Террор после 1917. Супертеррор. Сопротивление.
Шрифт:
«4 сентября. Ужасы. Массовые расстрелы. Красная газета оповестила о 500 расстрелянных», — отметил в своём дневнике С.М. Дубнов. А 5 сентября 1918 г. Центрожид решил официально объявить о суппертерроре, — и принял декрет о «Красном терроре», по которому полагалось уничтожить не просто врагов советской власти, а тех, «кто по своему социальному происхождению и положению, а также по своей прежней политической деятельности и профессии, в минуты, опасные для Советской Власти, могли стать в ряды её врагов». Таким образом ленинский, коммунистический фашизм оскалился новой гранью — всего лишь «социальное происхождение» человека стало поводом к его убийству.
И это была не разовая акция. 25 декабря 1918 г. главный
«6 сентября. Троцкий говорит о «крови и железе», — отметил в дневнике С.М. Дубнов. На самом деле только в первые две недели «Красного террора» по данным наших современных учебников истории — в Петрограде было убито 800 человек, в Москве — 600 человек, в городах центральных губерний — 7 тыс. человек. В Москве ленинцы расстреливали невиновных граждан ежедневно партиями на Ходынском поле с издевкой — весело и торжественно под музыку оркестра. И это было только начало. «Зиновьев применил массовый террор, и было истреблено много людей, которые заведомо не могли принимать участия в террористических актах против Советской власти. Зиновьев впал в паническое настроение. Именно это настроение объясняет те чрезмерные меры репрессий, которые он применил в Петрограде, и которые далеко выходили за пределы мер, примененных Дзержинским в Москве. Зиновьев пришёл к этим мерам в состоянии отчаяния, ему казалось, что революция гибнет», — пытался объяснить фашизм захватчиков М.П. Якубович.
На самом деле — это не был ситуативный эффект некоего психического срыва захватчиков, — элементарно вспомнили телеграмму Ленина Зиновьеву ещё от 26 июня 1918 года: «Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров, и особенно в Питере, пример которого решает». Какое понятие изобрел главный коммунист — «массовидность террора». Вот теперь и решили сделать из Питера — «пример» и распространить его по другим городам. Так что — этот коммунистический супертеррор было давно задуманной фашисткой акцией Ленина.
Наблюдая за событиями в России, Альфред Розенберг писал: «Им удалось привлечь наивные массы под знамёна братства и мира; незамедлительно они стали разжигать яростную ненависть ко всему «буржуазному», и вскоре началась систематическая резня и гражданская война. Рабочие и солдаты превращены в жалких рабов, находящихся в подчинении у жестокого еврейства. Еврейское правительство правит посредством неслыханного террора. Согласно цифрам, приводимым «Правдой» — официальной газетой, — в течение последних трёх месяцев расстреляно 13 тысяч «контрреволюционеров...».
«Когда в августе 1918 года был убит в Петрограде Урицкий — «в порядке красного террора» было расстреляно 10 000 человек. Списки этих 10 000 были расклеены на стенах и заборах домов, прилегающих к Гороховой — 2, где помещалась Чека. Что бросалось в глаза при чтении этих списков — это полное отсутствие в них еврейских имён, хотя евреями к тому времени уже был переполнен Петроград. — отмечает в своём исследовании А. Дикий. — Списки ликвидированных в «порядке красного террора» или как «заложников» иногда, но далеко не всегда, печатались в газетах и содержали сотни имён. Но имя еврейское или вовсе не встречалось, или было редчайшим
«Во многом расстреливаемые, и топимые целыми баржами, заложники и пленные: офицеры — были русские, дворяне — большей частью русские, и пойманные в лесах крестьяне, не идущие в Красную армию, — русские. И та высоко духовная, антисемитская русская интеллигенция — теперь и она нашла свои подвалы и смертную судьбу. И если можно было сейчас восстановить, начиная с сентября 1918 г., именные списки расстрелянных и утопленных в первые годы советской власти и свести их в статистические таблицы — мы были бы поражены, насколько в этих таблицах Революция не проявила бы своего интернационального характера — но антиславянский», — подчёркивает в своем исследовании А. Солженицын.
Андрей Дикий в своей книге приводит воспоминания очевидца-свидетеля тех событий: «Был я тогда рабочим Путиловского завода, ярым сторонником Советской Власти, за которую готов был горло перегрызть каждому, кто дурно о ней отзовётся. После убийства Урицкого буквально весь Петроград находился в состоянии и страха, и неуверенности. Шли массовые аресты. Никто не был уверен не только в завтрашнем дне, но за ближний час. Проходя по Гороховой улице, моё внимание привлекли какие-то объявления, наклеенные на фасад дома № 2, где тогда был ЧК. Остановился и начал читать. Оказывается, это списки расстрелянных в порядке красного террора за убийство Урицкого. Долго я стоял и читал эти списки. Кого там только не было: офицеры, помещики, домовладельцы, купцы, профессора, учёные, священники, студенты, даже ремесленники и рабочие. Но что бросилось мне в глаза — в списках этих не было ни одного еврея. Хотя всё это произошло из-за того, что один еврей — Канегиссер убил другого еврея — Урицкого...».
Красный террор был настолько ужасным, что даже не выдержал и подал в отставку в октябре активный и воинственный член Центрожида — А.В. Луначарский (1875-1933 гг.), у которого был боевой псевдоним — «Воинов». Только благодаря долгим уговорам раненого Ленина он остался помогать банде фашистов и не уехал из России обратно в Италию.
Оказавшись в тяжелом положении, в кольце врагов, Ленин и его подельники в страхе и истерике, использовав покушение на вождей как повод, устроили кровавую мясорубку. С виду интеллигентнейший еврей — Яша Свердлов, начиная красный супертеррор, орал: «Ни малейшего промедления при применении массового террора. Не око за око, а тысячу глаз за один. Тысячу жизней буржуазии за жизнь вождя!» Кстати, в результате этого суппертеррора совсем стала ясна формальная роль Советов в управлении страной и бесспорная гегемония в этом вопросе партии Ленина. М. Свердлов по этому поводу отметил — если: «если Советы не могут проводить... власть так резко и открыто, то возможно проводить через партию». Гоша Зиновьев-Апфельбаум 18 сентября 1919 года на губернской партконференции глобалил и явно скромничал, заявив: «Мы должны повести девяносто из ста миллионов человек, составляющих население Советской Республики. Остальным нам нечего сказать. Их нужно ликвидировать».
Наблюдаемый супертеррор Ленина является не столько результатом тяжелейшего положения захватчиков в июле и августе 1918 года, но реализацией старой фундаментальной установки марксизма по отношению к России и русским, давно и крепко засевшей в головах захватчиков. Вспомним «забытого» еврейского идеолога Карла Маркса: «...Нам было ясно, что революция имеет только одного действительно страшного врага — Россию. В России, у этой варварской расы, имеется такая энергия и такая активность, которых тщетно искать у монархий старых государств. Славянские варвары — природные контрреволюционеры. Поэтому необходима беспощадная борьба не на жизнь, а на смерть со славянством. на уничтожение и беспощадный терроризм».