Террор террритория

Раст Сергей

Дети не боялись его. Они рассматривали его с пугающим спокойствием, будто так и должно быть в движущемся в неизвестность траке с незнакомыми взрослыми. Их привело сюда любопытство, но только не страх. Эций хорошо знал цену такого взгляда. Лишенные детства мальчики и девочки очень рано взрослели. Они давно перестали пугаться неизвестности, а лишения научили их терпению и по-взрослому оценивать этот мир. Эти детишки могли запросто разделать его на запчасти, дай им ножи и пообещай сто жетонов.

Мальчик не уходил. Девочка, прятавшаяся позади, что-то показывала

ему жестами, и периодически толкала в плечо. Тот огрызался, отмахивался от неё, как от назойливой мухи, и постоянно тёр лоб от волнения. Он явно порывался сообщить Сексту что-то интересное. Нетерпеливый наёмник не стал разбираться в вербальном контакте между детьми, а сразу сказал:

– Ну что еще?

Это было лишним. Девочка попятилась назад. Мальчуган, лишившись поддержки со стороны подружки, замер на месте с открытым ртом. Он не издал ни звука, и, кажется, Секст понимал, по какой причине. Чтобы как-то сгладить вербальный конфуз, он покопался в рюкзаке и вытащил оттуда сухой паёк на два дня - предпоследний из запасов.

– Хотите есть?

Дети молчали. Наёмник пошевелил пакетом:

– Пакет будет ваш, если присмотрите за грузом.

Мальчик кивнул. Девочка, посмотрев на брата, потянулась к Сексту с открытой ладошкой, крошечной, но мозолистой. Эций вложил пакет в руку девчонке и добавил:

– Не подведите.

Девочка окинула его убийственным взглядом, будто Секст сказал полную ахинею. И это в восемь, или девять лет! Похоже, насчёт них он не ошибся. Пакет она выдернула у него с рук и тут же спрятала. И тут же махнула ему рукой на Саркофаг, отдавая компаньону только ему понятный приказ.

Мальчик помедлил, ожидая реакцию от Эция, после чего потянулся к Саркофагу. Худые жилистые ручки схватили тяжёлую ношу, он упёрся ногами в пол и со всех сил потянул капсулу.

Ещё месяц назад наёмник не подпустил бы живого человека и на метр к капсуле. Но теперь ситуация изменилась. Он попал в тяжелое положение, где его окружали только враги, а союзники могли вонзить нож в спину. Роза оставалась загадкой. Тарков – ненадёжный болтун, который занял нейтральную позицию. Бежать из трака – это признаться в свой слабости и продлить бессмысленную агонию. Проще дать бой противнику здесь, в движущемся транспорте, и умереть, как мужик, чем бежать без оглядки неделями.

А дети не подведут. Они никогда его не подводили. Одолжи тысячу жетонов твоему другу – и через неделю он приведёт отряд танатологов с оружием. Отдай еду ребёнку и чуток внимания – и получишь верного союзника, при условии, что ты с ним будешь на «равных». Они чутко понимают, когда с ними заодно, а не свысока, и готовы умереть за дружбу с тобой.

Эция мотало со стороны в сторону, когда он оставил детей. Пол ходил ходуном. Они съехали на хреновую дорогу, и болтанка чувствовалась всем телом. Несколько раз скорость снижалась до практически пешеходной, и Секст мысленно готовился встречать новых гостей, но затем бот ехал дальше, ускоряясь. Это играло на руку Сексту, который решил обезопасить тыл, перед тем как начнётся заварушка.

–

Помни, если грузовик остановится во второй раз, то счёт пойдёт на минуты. Смертники нанесут удар, и произойдёт это быстро. Поэтому важно не прохлопать этот момент, иначе твой труп останется лежать на полу в луже крови.

– Они могут выждать более удобный момент?

– Нет. Стоит тебе пересечь Запретную Зону, как твоя ликвидация теряет всякий смысл. Время важнее результата. Даже если ты в конечном итоге умрёшь сам, главари не смогут предоставить доказательства твоей смерти на территории Молчания. Но не обольщайся. Терроры всё сделают, чтобы ты исчез. Скоро.

Глаза Секста давно привыкли к темноте. Он медленно продвигался среди мусора по хвостовому отсеку, оценивая обстановку. В этот раз он искал второго пассажира, который последовал в хвостовой отсек. Гулкое постукивающее эхо отдавалось в правое ухо Эция неприятным дискомфортом, отдаваясь в висках. Он то и дело тёр голову круговыми движениями, снимая таким образом напряжение.

Человек без лица нашёлся в укромном месте, где раньше жила зарезанная наркошлюха. Он сразу замахал руками на вошедшего:

– Не иди сюда, человек! Прошу, не подходи.

Найм его не послушал. Тяжёлый запах пота и гниения резко шибанул в ноздри наёмнику. Секст раскрыл заготовленный керамический нож, и направил его в сторону незнакомца, демонстрируя не самые мирные намерения.

– Снимай повязку. Хочу убедиться, что ты не террор.

Безлицый махнул отрицательно.

– Пожалуйста, не надо. Я не опасен.

– Почему я должен тебе верить? Терроры хотят меня убить, и если ты один из них… Снимай, говорю!

– Я умираю. Третья стадия сыпи. Мне недолго осталось. Повязка – гарантия твоей безопасности. Я не хочу, чтобы и ты подцепил заразу. – прошепелявил пассажир.

Облако отвратного смрада накрыло наёмника с головой. Так действительно воняли только эпидемики. А терроры брезговали нанимать заражённых.

– Что ты забыл в этом траке?

– Надежду.

Секст хорошо помнил, как выглядят лица больных споровой сыпью. Черный рот, кожа в трещинах, множественные гноящиеся рубцы, выпадающие зубы. Зрелище не для слабонервных. Редко кто из эпидемиков выживал после третьей стадии, когда споры активно начинали делиться. Неудивительно, что заражённый встал в позу.

– Я скоро покину транспорт. Осталось недолго. Прошу, как друга. Позволь мне умереть достойно, как подобает свободному человеку.

Секст молчал. Это было не его дело. Раз нейро автобота пропустила заражённого на борт, значит, он не имеет никакого права вмешиваться в чужую жизнь. Все они в равных условиях. За пределами трака любой эпидемик – вне закона. В Джи-7 они автоматически попадали в концентрационные лагеря. В России жили в резервациях – охраняемых стоп-зонах. Во многих странах их и вовсе истребляли на корню, борясь таким образом с заразой.