Террор террритория
Шрифт:
– Расскажи, куда едет этот трак! Только не нужно мне байки рассказывать о труповозке-призраке?
Безлицый мужчина тяжело опустился на корточки. Он закашлял, с хрипом и свистом.
«Поражены лёгкие. Разложение гортани» - определил на слух Эций. Так бы сказал Док – его старый друг с Большой земли, которого уже не видел тысячу лет.
– Ты разве не знаешь?
– Нет. Я пришлый. Чужак и враг. Так меня считают здесь, в холодной России.
– Ты не враг. Ты иной, и всё же человек из плоти и крови, пусть и с ужасным акцентом и иным мировоззрением.
– Ты не ответил на вопрос?
–
Эций кивнул и спустя несколько секунд покинул удушливый от гнойных испарений закуток. Он с облегчением вдохнул привычную вонь от нечистот и бытового мусора. Эпидемик не опасен, если его не трогать, особенно, когда болезнь протекает в предпоследней стадии.
Последователей «желто-красных» таблеток он нашёл в последнем секторе. Все они лежали без сознания в разнообразных позах. Безумная женщины вытянулась у самой двери. Её растрёпанные волосы закрывали лицо полностью. Она дышала, судя по поднимающейся груди. Мужчина в робе завалился на бок в дальнем углу. Вскрытые вены на руках и отсутствие пульса говорили, что мужик отправился в свой личный рай. Эций накрыл простофилю вонючей тряпкой, скрывая тело.
Крошка Софи сидела на своём прежнем месте. Голова упала на грудь. Изо рта текла слюна. Её невинное личико тринадцатилетней девочки заострилось, Правая рука девки покоилась в трусах, левая что-то сжимала в кулаке. Наёмник разжал кулачок. Оттуда вывалилась записка. Секст сунул клочок бумаги в карман. Потом прочитает.
Обдолбанные сектанты успокоили наёмника. Он ожидал более жёсткую реакцию после случившегося. Но «полное погружение» не вечное. Пройдёт час, или чуть меньше, и состояние амёбы сменит прилив сил и ураганная активность, и вот тогда неконтролируемые сектанты станут проблемой. А теперь пора подготовиться к встрече «друзей».
3.
Смертники применили осторожную тактику выжидания. Они знали, что наёмник очень опасен, и поэтому не спешили с ним разделываться. Но за сектором в хвосте автопоезда усиленно следили. Две пары глаз с тепловизионными окулярами терпеливо фиксировали каждое движение в конце трака. Терроры действовали аккуратно, не выдавая своих планов.
А Секст строил баррикаду из подручных материалов. Ему активно помогала немая девочка, которая оказалась умелым руководителем. Она тянула его за полу куртки и толкала в бок, когда наёмник тупил, приматывая липкой лентой не тот кусок обшивки. Это немного повеселило. Девчонка со всей серьёзностью контролировала процесс, всем своим видом показывая, что нужно делать на совесть. В последнем Секст сомневался. Баррикада из дерьма и палок только отсрочит агонию на несколько секунд, но она не панацея.
Куда больше его напрягало собственное состояние. Он вырубался на секунду, и вдруг выныривал в реальность с непониманием, почему это случилось снова. Или же замирал на месте, глядя в точку. И это в самый ответственный момент, когда с минуты на минуту за тобой придут убийцы. Даже девчонка заметила
«Демоны идут за тобой!» - так говорила Роза-медиум, которая никогда не ошибается. Она и не ошиблась. С ним происходила какая-то нездоровая фигня.
Фигурка девочки раздвоилась. Он поморгал, глюк улетучился. Секст выронил планку и отдал девчонке скотч.
– Малышка, найди Розу. Она в начале грузовика. Позови. Ленту оставь себе.
Девочка дотронулась до его лба и торопливо направилась в другой конец автопоезда. А Секст пополз за баррикаду.
Грузовик трясло. Пульсирующая боль усилилась. Она била теперь в самое темечко, вонзаясь глубоко в кору головного мозга. Секст вздрагивал, мотал головой, как подраненный олень. Мало освещённый коридор трака превратился в глубокий тоннель, притопленный сточными водами.
Он больше не наёмник Эций.
Маленький мальчик в дрянных ботинках, остриженный наголо – вот кто.
В длинном тоннеле сыро и холодно. Вода вязкая, с тошнотворным запахом. Голова постоянно натыкается на липкий бетон арочного тоннеля, а ведь мальчику не больше девяти лет. Он заперт в этой кишке, без еды и воды, в наказание за непослушание перед старшими Воронами. Но вонючий тоннель – не самое страшное. В десяти метрах от него чернеет твёрдый, как камень, спрессованный жировик. Он закупорил древнюю канализацию, и теперь вода не идёт по трубам вниз к старым домам, а затапливает площадь нечистотами. Чтобы восстановить самотёк по трубе, нужно разбить жировик, вынести его в отстойник до последнего кусочка. Но нет ничего омерзительнее этой работы. Вонючая субстанция въедается в кожу, забивает дыхание жуткими спазмами, налипает жирными хлопьями на тело. Пальцы скользят по кирке, норовят соскочить, крошечные куски летят за шиворот, лезут в нос и ноздри, выворачивая желудок наизнанку. И так на протяжении нескольких дней, пока ты не сломаешь десяток метров мерзкой преграды. Иначе тебя не выпустят наверх, не нальют миску супа и не смоешь с себя слой пятидесятилетнего жира.
Кирка тяжела и неудобна. Жировик твёрд. Мозоли огромные. Ты радуешься, что всё еще живой. Тебя не смыла в океан огромная Волна, как твоих родителей год назад. Ты не попал под резонанс, как девочка соседка, которую тут же увезли Вороны в пластиковом пакете. А вонь и тяжёлый физический труд – это путь, который сделает тебя свободным. Не сразу, нужно только потерпеть и выстоять. Бездомным детям всегда тяжелее всего. Поэтому они и должны страдать. В каждодневных лишениях формируется стержень настоящего воина. Иначе ты долго не протянешь. Хлюпикам не место среди чёрных рейнджеров. Так говорил Старший Ворон и более взрослые ребята.
Только мальчик помнил другую жизнь. Он не заслуживает такого наказания. Разве это правильно?
Чёрная глыба плюхнулась в воду, разорвав гладь мутными и едкими брызгами. Мальчик отступил назад, выпрямил спину и ударился затылком о свод трубы. В этот раз гораздо сильнее обычного. Он едва устоял на ногах, но тут жировик сильно толкнул его в грудь.
– Какой же ты дурак!
Это сказала Роза. Или Ворон? Он инстинктивно вжался в стену, ожидая удара. Мальчика часто били, особенно после тяжёлого изнурённого труда.