Террор во имя веры: религия и политическое насилие

Эмануилов Рахамим

Новый всплеск демонстрации готовности вести разговор с «умеренными талибами» был проявлен президентом Карзаем в 2009 г., когда он выразил одобрение позиции Президента США Барака Обамы, заявившего в интервью «Нью-Йорк таймс», что Америка сейчас не выигрывает битвы у талибов, и для продвижения афганского урегулирования возможен диалог с умеренной частью оппозиции [277] .

С точки зрения администрации США подобная политика вписывается в контекст «нового курса» по отношению к Афганистану, выражающемуся в большем использовании дипломатических средств. Несомненно, при выборе такой стратегии сыграл свою роль опыт Ирака, где американцам удалось нейтрализовать немалую часть суннитских повстанцев именно дипломатическими мерами. Нельзя исключать и того, что в этой связи изучению подвергся и опыт по привлечению на сторону власти бывших боевиков в Чеченской Республике. В то же время официальный Кабул весьма ревниво относится к попыткам американцев устанавливать контакты с талибами в обход афганских властей.

277

См.: The New York Times. Mar 7, 2009.

При

этом надо заметить, что как за пределами Афганистана, так и в самом Афганистане есть и серьезные противники применения понятия «умеренный» к любым представителям «Талибана», рассматривая как экстремистов и лидеров движения и их последователей. Особенно такие настроения заметны в среде национальных меньшинств, которые видят в попытках наведения мостов между официальным Кабулом и «умеренными» талибами (т. е. представителями преимущественно пуштунского по национальному составу движения), «часть широкого заговора с целью отодвинуть представителей непуштунских национальностей с властных позиций по всей стране». Возникает двойственная ситуация. С одной стороны, очевидно, что даже после сокрушительных ударов американской армии «Талибан» продолжает представлять значительную не только военную, но и политическую силу в афганском обществе. И достижение национального согласия без привлечения к диалогу с властями представителей талибов выглядит более чем сомнительным предприятием. С другой стороны, возникает вопрос: а есть ли в талибской среде значительные умеренные силы, имеющие вес? Сам факт существования умеренных талибов, конечно, не вызывает сомнения. Можно вспомнить, что президент Карзай в 1990-е гг. поддерживал деятельность талибов, в которых видел силу, способную прекратить междоусобицу в стране, но затем порвал с ними отношения. Проблема усугубляется и тем, что отсутствует четкая дефиниция, которая позволяла бы вычленить «умеренных» в талибской среде. Но главное препятствие заключается именно в том, что в «Талибане» господствует отнюдь не умеренный мейнстрим. Руководство талибов, в частности их духовный вождь мулла Омар, отвергло все предложения Карзая о переговорах, требуя полного и безоговорочного вывода всех иностранных войск из Афганистана в качестве первого шага к возможному диалогу. Понятно, что на такой шаг Карзай пойти не может, поскольку в этом случае его режим окажется перед непосредственной угрозой гибели. Даже те представители «Талибана», которых можно позиционировать как «умеренных», ставят главным условием диалога с властями вывод иностранных войск из Афганистана (см., например, интервью, которое дал французскому изданию Le Figaro Вакиль Ахмед Мутавакиль, бывший министр иностранных дел талибского правительства (1995–2001 гг.) и один из ближайших советников муллы Омара [278] ). Менее категоричен лидер «Исламской партии Афганистана» г. Хекматиар, не являющийся представителем «Талибана», но ведущий вооруженную борьбу против кабульского правительства: он в качестве условия для переговоров выдвигает требование заменить войска западной коалиции на контингенты из мусульманских стран.

278

Mutawakil: “Les talibans sont pr^ets `a n'egocier” // Le Figaro. 2009. 07.04.

Кроме того, проблема заключается и в том, что многие реальные лидеры талибов занесены Соединенными Штатами в списки разыскиваемых лиц. Что делает перспективы переговоров – даже при наличии доброй воли с их стороны – крайне маловероятными.

Согласно заявлениям Президента США Барака Обамы, основная цель военной кампании, которую американцы ведут против «Талибана» в Афганистане, состоит в лишении террористической сети «Аль-Каиды» возможности восстановить в этой стране базу, которую террористы могли бы использовать для терактов против американцев. Однако вопрос взаимоотношений «Талибана» и «Аль-Каиды» далеко не так прост, как его изображают нередко в СМИ или пропаганде. Более того, со времени американского вторжения в Афганистан отношения между «Аль-Каидой» и предоставлявшими ей в свое время убежище афганскими талибами претерпели серьезную трансформацию.

Военное присутствие США и их союзников в Афганистане началось в 2001 г. под флагом «войны с террором». Несмотря на то что в последнее время заметна тенденция к отказу от этого концепта, как не отвечающего полностью современным реалиям, проблема терроризма и экстремизма остается одной из главнейших не только в самом Афганистане, но и в сопредельных государствах (прежде всего, в Пакистане). Более того, данная угроза выходит за пределы стран, имеющих географические границы с Афганистаном.

С проблемой распространения из Афганистана экстремизма, имеющего радикально-религиозную окраску, тесно смыкается угроза перетекания вооруженного конфликта и военно-политической нестабильности за пределы афганской территории. И надо признать, что эта угроза перестала быть потенциальной, превратившись в очевидный факт.

Речь идет прежде всего о ситуации в сопредельном Пакистане. Совершенно не случайно в последнее время все чаще раздаются голоса, призывающие рассматривать проблему Афганистана в тесной увязке с проблемой Пакистана. Показательно, что представитель Президента США Ричард Холбрук был направлен в регион как представитель по Афганистану и Пакистану.

Фактически «прозрачная» граница между Афганистаном и Пакистаном позволяет боевикам из обеих стран перетекать из одного государства в другое. Весной 2009 г. пакистанские талибы после серии переговоров с представителями афганского «Талибана» приняли решение о направлении своих отрядов для действий на территории юго-восточных и восточных провинций Афганистана.

Возникшее на пакистанской территории афганское движение талибов со временем превратилось в значительный фактор внутренней политики Пакистана. Идеология «Талибана» получила широкое распространение в различных частях Пакистана, особенно в пограничных с Афганистаном районах. В декабре 2007 г. было провозглашено создание группировки пакистанских талибов «Техрик Талибан-и Пакистан» (Движение

талибов Пакистана) под руководством Баитуллы Мехсуда. Задачами этой группировки было заявлено сопротивление пакистанской армии, введение шариата и объединение в борьбе против сил НАТО в Афганистане. Фактически появление пакистанских талибов относится к более раннему времени и увязывается, в частности, с началом в 2002 г. проникновения пакистанских военных в зоны племен для борьбы с иностранными боевиками, просачивающимися через афганскую границу. Многие из пакистанских талибов участвовали ранее в боевых действиях в Афганистане. В то время как пакистанские военные сконцентрировали свое внимание на афганских талибах и иностранных боевиках «Аль-Каиды», небольшие воинствующие группировки, выступающие против контроля со стороны федерального правительства и действовавшие независимо друг от друга, начали тесно координировать свою деятельность.

Оплотом талибов в Пакистане с начала 2000-х гг. является Вазиристан, где талибы оттеснили традиционных племенных вождей и в 2004 г. захватили фактическую власть в регионе. В феврале 2006-го на территории Северного Вазиристана было объявлено о провозглашении независимости и создании Исламского Эмирата Вазиристан. К весне 2009 г. под талибский контроль фактически перешел ряд районов Пакистана. В начале апреля 2009 г. пакистанский президент Али Асиф Зардари в обмен на прекращение вооруженных действий согласился на введение законов шариата в районе Сватской долины, что дало повод государственному секретарю США Хиллари Клинтон резко обвинить Исламабад в фактическом потакании боевикам из «Талибана». По мнению ряда экспертов, пакистанские «неоталибы» имеют шансы перерасти из локальной группировки в транснациональную силу. Отчасти это было продемонстрировано в конце 2008 – начале 2009 г., когда афганские и пакистанские талибы, преодолев существующие между ними противоречия, сформировали «Шуру (Совет) объединенных моджахедов» (Шура Иттехад-уль-Муджахидин). Целью вновь созданного альянса была провозглашена борьба против западного присутствия в регионе.

Пакистанские талибы практикуют террористическую деятельность, включая суицидальные теракты. По данным базы данных по терроризму South Asia Terrorism Portal (SATP), в 2008 г. в результате террористического насилия в Пакистане погибли более 2,1 тыс. человек, а в первые десять месяцев 2009 г. жертвами терактов стали около 1800 гражданских лиц [279] . В 2009 г. в Пакистане террористами смертниками было совершено около 60 терактов (для сравнения, в 2002 г. – только 2). Ряд исследователей усматривает в этой тенденции влияние «Аль-Каиды», распространившееся в зоне племен. Более того, есть основания полагать, что «Аль-Каида» выполняет роль медиатора и «строителя коалиции» в среде различных пакистанских экстремистских фракций.

279

Bajoria Jayshree. Pakistan’s New Generation of Terrorists. http://www.cfr.org/publication/15422/pakistans_new_generation_of_terrorists.html?breadcrumb=%2Fbios%2F13611%2Fjayshree_bajoria%3Fgroupby%3D1%26hide%3D1%26id%3D13611%26filter%3D456

Пакистанское правительство и американские спецслужбы обвиняют пакистанских талибов в смертельном покушении на Беназир Бхутто в декабре 2007 г. (хотя группировка отрицала эти обвинения). В августе 2008 г. власти Пакистана запретили группировку, в частности заморозив ее банковские счета. В 2009 г. пакистанская армия начала массированную наземную операцию против талибов – боевые действия развернулись на северо-востоке страны в долине Сват, а в октябре – в граничащем с Афганистаном Южном Вазиристане, считающемся одним из главных оплотов воинствующих исламистов. В августе 2009 г. в результате удара с американского беспилотного летающего аппарата был убит «амир» пакистанских талибов Байтулла Мехсуд. Однако армия встретила серьезное сопротивление со стороны талибов, которые, используя смертников, осуществили ряд взрывов, в результате которых погибли сотни человек, в том числе и мирные жители. А участие в операциях против пакистанских боевиков американских военных чревато радикализацией настроений среди местного населения (особенно на фоне так называемого «дружественного огня», когда в результате американских ракетных ударов по ошибке гибнут мирные жители).

Появление пакистанских талибов стало одним из эпизодов экстремистской и террористической активности в этой стране, где действуют такие конфессиональные экстремистские группировки, как суннитская Sipah-e-Sahaba и шиитская Tehrik-e-Jafria, антииндийские группировки («Лашкар-э-Тайба», «Джаиш-э-Мухаммад», «Харакат-уль-Муджахидин»), афганские талибы, «Аль-Каида» и аффилированные с ней группировки. Следует упомянуть и об участии в конфликте исламистов – выходцев из постсоветских государств. Наряду с «Исламским движением Узбекистана», это также базирующийся в северо-западных районах Пакистана, в Вазиристане, «Джамаат Булгар», основанный в 1999 г. в талибском Афганистане и состоящий главным образом из перебравшихся туда российских татар, а также дагестанцев, кабардинцев и русских [280] . Как позиционируют себя члены этого джамаата, «Джамаат Булгар» является одним из боевых подразделений исламского движения «Талибан» и совершает джихад на территории Исламского Эмирата Афганистан против захватчиков-«крестоносцев»… Муджахиды «Булгара» являются частью исламской уммы, поэтому сам джамаат не ставит целью освобождение какой-то определенной территории, надеется на участие в освобождении всех мусульманских земель и не ограничивает себя узкими рамками территориальной, партийной или национальной политики» [281] .

280

http://www.globalterroralert.com/images/documents/pdf/0410/flashpoint_jamaatbulgaraboutus.pdf

281

Jamaat Bulgar. http://tawba.info/ru/index.php?do=static&page=o_nas