Террор во имя веры: религия и политическое насилие
Шрифт:
Угроза, которую несет человечеству религиозно мотивированный терроризм, не ограничивается одними лишь человеческими потерями. Не менее важной угрозой представляется порождаемый террористическими действиями климат взаимного подозрения и страха между различными конфессиями (да и внутри самих конфессий тоже). Здесь можно согласиться с мнением, что «в демократических странах терроризм углубляет этнические и религиозные границы. В недемократических государствах он способствует авторитарным силам» [344] . В тех случаях, когда это происходит, можно считать, что террористы выполнили одну из главных своих задач – трансформировать противостоящие им общества, манипулировать ими.
344
Jihadi terrorism and the radicalisation challenge in Europe: By R. Coolsaet etc. P. xvi.
Трудно
345
Антонян Ю.М. Терроризм: криминологическое и уголовно-правовое исследование. М., 1998. С. 6.
В частности, необходимо систематически исследовать психологию современных террористов, берущих на себя роль защитников истинного ислама. Если удастся выяснить, почему люди становятся террористами, какие социальные, политические, культурные, экономические и другие факторы способствуют распространению экстремизма и терроризма, если будет достигнуто понимание природы этих феноменов, то может быть определен более рациональный и точный подход к предупреждению терроризма и действенному противостоянию экстремизму.
Следует предпринимать эффективные меры против индоктринации и влияния извращенных идей, питающих террористическую деятельность. Следует четко осознать, что террористическая деятельность, несмотря на всю ее деструктивность и непосредственную опасность для человечества, – это лишь тактика борьбы, за которой стоит определенная идеология. Война против терроризма на самом своем фундаментальном уровне является войной идей. И чтобы противостоять экстремизму на стратегическом уровне, необходимо организовать идеологическое сопротивление. Отсюда целью идеологического противостояния терроризму, выступающему под флагом исламской веры, является прежде всего делегитимизирование джихадистской идеологии и использование ее террористами, а также лишение экстремистов достаточного основания исламского политико-религиозного дискурса.
Большое значение имеет работа мусульманских авторов по разъяснению истинного отношения исламской религии к насилию, по объяснению моральных принципов исламского вероучения, несовместимого с логикой и действиями экстремистов, выступающих под зеленым знаменем. Чтобы бороться с экстремистским исламизмом, необходимо изучать ислам. Более того, вряд ли будет преувеличением сказать, что только сам ислам может положить конец экстремизму, выступающему под флагом этой религии. Как верно заметил в свое время египетский богослов Фуад Закария, «ислам будет таким, каким сделают его мусульмане» [346] . По сути дела, только исламские авторы и духовные лидеры могут выносить суждения о том, чем в действительности являются экстремизм и терроризм, выступающие под знаменем мусульманской веры, – сознательное извращение ли это, заблуждение или норма.
346
Кардини Ф. Европа и ислам: история непонимания. СПб., 2007. С. 286.
В этой связи немалый интерес представляет разработанная египетскими властями совместно с университетом Аль-Азхар программа «Осознание истинного ислама», направленная на противодействие религиозной радикализации. Эта программа содержит понимание, что важным элементом противостояния террористической угрозе является борьба с культурой терроризма, лежащей в основе радикализма и экстремизма. В качестве одной из главных задач ставится лишение террористических группировок возможности использовать какую бы то ни было религию для оправдания насилия. С учетом статуса и авторитета университета Аль-Азхар как центра исламской мысли и академической исламской юриспруденции, египетские власти решили
Необходимо оказывать поддержку умеренным, либеральным силам в исламе. И с этой точки зрения особое значение приобретает изучение опыта борьбы с экстремистскими течениями в религии в тех государствах, где поощряется умеренный ислам (как, например, в Тунисе). Следует изучать также и опыт противодействия религиозному экстремизму тех мусульманских стран, где господствующим является фундаменталистское прочтение ислама. Саудовская Аравия намерена переучить 40 тысяч мусульманских проповедников в надежде воспрепятствовать распространению воинствующего исламизма. Переподготовку мулл будут вести Министерство по делам религии и Центр национального диалога, учрежденный в 2003 г. для пропаганды умеренной интерпретации исламских традиций. За несколько лет в связи с разжиганием ненависти к немусульманам и призывами к молодежи участвовать в «глобальном джихаде» в Саудовской Аравии были уволены сотни имамов. Однако эффективность подобных мер остается пока под сомнением [347] .
347
См. bbcrussian.com. Дата публикации: 2008/03/21. http://news.bbc.co.uk/go/pr/fr/-/hi/russian/international/newsid_7308000/7308374.stm
Огромное значение приобретает деятельность религиозных ученых, богословов, пользующихся авторитетом среди мусульман, в разъяснении пагубности экстремистской интерпретации исламского вероучения. Хорошим примером такой деятельности служат усилия, предпринимаемые видным пакистанским богословом Тахиром Кадри, выпустившим в марте 2010 г. фетву, призванную лишить «Аль-Каиду» идеологического фундамента. Выстраиваемые д-ром Кадри теологические аргументы позволяют автору фетвы противостоять используемой идеологами джихадистов риторики, кроме того, фетва обращена к потенциальным террористам-смертникам, разоблачая обещания идеологов терроризма, что эти «мученики за веру» точно будут вознаграждены в следующей жизни.
В то же время следует четко осознавать, что вышеуказанные меры способны лишь отчасти застопорить расползание экстремистских идей, но не выбить полностью из-под их ног почву.
Изучение теории и практики религиозно мотивируемого терроризма показывает, что даже в среде джихадистских группировок нередко отсутствует консенсус по целому ряду тактических и стратегических вопросов. И эти разногласия могут быть углублены, что, естественно, негативно скажется на потенциале экстремистов, ослабит их возможности.
Особого разговора заслуживает практика включения исламистских сил из разряда маргинальных в политический мейнстрим как на внутриполитической, так и на внешнеполитической сцене. В данной связи не следует отбрасывать опыт российской дипломатии по включению в переговорный процесс по Ближнему Востоку такой, казалось бы, одиозной силы, как палестинская группировка ХАМАС, занесенная в целом ряде государств в списки террористических организаций. Несмотря на то что эта попытка может показаться неудавшейся, «было продемонстрировано стремление не «загонять в угол» движение ХАМАС, и без того попавшего в международную изоляцию (что только усиливает степень его радикализма), а попытаться превратить его в участника мирного процесса и способствовать «последовательной трансформации ХАМАС в политическую партию, ориентирующуюся на развитие демократических гражданских институтов, обеспечение законности и правопорядка на палестинских территориях». В конце концов, не этот ли путь в свое время совершила Организация освобождения Палестины, считавшаяся (и не без оснований) террористической группировкой, а затем включившаяся в политический процесс? С этой же точки зрения немалый интерес представляют попытки вести переговоры с «умеренными» талибами в Афганистане или боевиками «Исламской партии Афганистана» Гульбеддина Хекматиара. Другое дело, что эффективность таких переговоров зачастую вызывает сомнение, однако если есть минимальная возможность решения тех или иных вопросов мирным путем, то ею следует пользоваться.