Террористы (Наёёмные убийцы)
Шрифт:
Но тут Рея заговорила о гасконской ухе и бретонских омарах, и всякая политическая дискуссия прекратилась.
Еще она сообщила, что в воскресенье думает навестить сестру, помочь кое в чем по хозяйству.
В час ночи Рея выставила всех гостей, кроме Мартина Бека, который гостем уже не считался.
— Ты будешь завтра совсем дохлый, если сейчас не ляжешь, — сказала она.
Сама Рея тоже легла сразу, однако через полчаса снова встала и отправилась на кухню. Мартин Бек услышал, как гремят противни,
Через некоторое время она вернулась, расправила простыни и легла вплотную к нему. У нее была теплая нежная кожа с чуть заметными светлыми волосками.
Вдруг она заговорила:
— Мартин?
— М-м-м.
— Я должна рассказать тебе одну вещь. Ты не спишь?
— М-м-м.
Если он этим хотел сказать, что не спит, то слегка погрешил против истины.
— Когда ты пришел в прошлый четверг, ты был такой измотанный, что уснул раньше меня. Я еще почитала с часик. Но ты ведь знаешь, какая я любопытная. Ну и залезла в портфель, посмотрела твои бумаги.
— М-м-м.
— Там лежала одна папка с фотографией. Я ее тоже посмотрела. На ней был изображен какой-то тип по имени Рейнхард Гейдт.
— М-м-м.
— И я вспомнила одну вещь, может быть, это важно.
— М-м-м.
— Я видела этого типа недели три назад. Здоровенный блондин лет тридцати. Совершенно случайно встретила, когда уходила от тебя. Прямо на Чёпмангатан. Потом мы свернули на Болльхюсгренд. Он шел за мной в двух шагах, и я пропустила его вперед. Мужчина североевропейского типа, с картой Стокгольма в руках, я приняла его за туриста. Еще у него были баки. Светлые.
С Мартина Бека сон как рукой сняло.
— Он что-нибудь говорил?
— Нет, ничего не говорил. Просто обогнал меня. Но минуты через две я опять его увидела. Он садился в зеленую машину с шведскими номерными знаками. Я не разбираюсь в машинах, не скажу тебе, что за марка была. Правда, буквы в номере запомнились — ГОЗ. А цифры тут же забыла. Может быть, даже и не рассмотрела. Сам знаешь, у меня на цифры плохая память.
Не успела Рея глазом моргнуть, как Мартин Бек уже стоял нагишом у телефона.
— Новый мировой рекорд по скоростному бегству из объятий возлюбленной, — сказала она.
Мартин Бек набрал домашний номер Гюнвальда Ларссона. Одиннадцать гудков, двенадцать… Никто не отвечал. Он набрал номер служебного коммутатора.
— Вы не знаете, Гюнвальд Ларссон на месте?
— Был, во всяком случае, десять минут назад.
У Мартина Бека не лежала душа к выражениям вроде «оперативный штаб», и он попросил соединить его с отделом насильственных преступлений.
— Ларссон слушает.
— Гейдт в городе.
— Знаю. Только что сообщили. Одна сотрудница отдела
— У меня тоже есть свидетель, — сказал Мартин Бек. — Женщина, которая недели три назад видела его на Чёпмангатан в Старом городе. Около дворца он сел в машину с шведскими номерными знаками. Ей показалось, что он поехал в южном направлении.
— А свидетельница твоя надежная? — спросил Гюнвальд Ларссон.
— Самый надежный человек, какого я знаю.
— Ух ты.
— Если пришлешь патрульную машину, приеду через двадцать минут.
— Будет сделано. — Гюнвальд Ларссон помолчал, потом добавил: — Ну и дьявол. Провел-таки нас. И времени не осталось. Что будем делать?
— Подумаем, — ответил Мартин Бек.
— Вызывать Меландера и Скакке?
— Пусть спят. Кому-то надо завтра иметь свежую голову. Сам-то как себя чувствуешь?
— Совсем было дошел, но теперь вроде очухался.
— И я тоже.
— М-м-м. Вряд ли нам придется спать сегодня ночью.
— Ничего не поделаешь, — сказал Мартин Бек. — Если сумеем обезвредить Гейдта, сразу легче станет.
— Возможно, — согласился Гюнвальд Ларссон. — Он явно парень не промах.
На этом разговор окончился. Мартин Бек начал одеваться.
— Что-нибудь важное оказалось? — спросила Рея.
— В высшей степени. Пока, и спасибо за все. Завтра вечером увидимся? У меня?
— Как пить дать, — весело отозвалась она.
— Ты ведь все равно собиралась ко мне смотреть цветной телевизор.
Проводив Мартина Бека, Рея долго лежала и думала.
Только что было так хорошо на душе, а теперь вдруг хандра напала. Быстрая смена настроений была свойственна ее впечатлительной натуре.
Ей не нравилась вся эта история. К чувству выполненного долга примешивалась смутная тревога.
А еще ей было тоскливо лежать одной на такой большой кровати.
XX
Гюнвальд Ларссон и Мартин Бек посвятили предутренние часы усиленной умственной работе, но, к сожалению, на их работоспособности сказывались такие чувства, как досада, недовольство собой и сильная усталость. Оба ощущали, что они уже не молоды.
Несмотря на строгие меры предосторожности, Гейдт проник в страну. Следовало предположить, что и остальные члены диверсионной группы находятся в Стокгольме, притом находятся давно.
Вряд ли Гейдт здесь один.
Они знали довольно много о Рейнхарде Гейдте, но совершенно не представляли себе, где именно он обосновался, и могли только гадать, что у него на уме.