Террористы (Наёёмные убийцы)
Шрифт:
— На автобусе.
— Документы есть при себе?
Рад достал удостоверение, полицейский взял его и начал медленно краснеть. Типичный представитель стокгольмской полиции. Рослый голубоглазый блондин с баками.
— Едут, — тихо заметил Рад. — Тебе, пожалуй, лучше вернуться на место.
Сержант козырнул и зашагал обратно через улицу.
В двухкомнатной квартире на Капелльгатан Рейнхард Гейдт говорил себе, что все идет как по писаному. Он находился вместе с Леваллуа
— Почему не слышно полицейской волны? — спросил он.
— Потому что они не работают. Даже патрульные машины молчат.
— Может, наши приемники не в порядке?
— Исключено, — сказал Леваллуа.
Рейнхард Гейдт задумался. Очевидно, сигнал «кью» предписывал полное молчание. Но в его списке кодов этот сигнал отсутствовал. Вероятно, им пользовались чрезвычайно редко.
Леваллуа проверил все в сотый раз. Послушал на разных частотах. Покачал головой и заключил:
— Совершенно исключено. Просто они молчат.
Гейдт усмехнулся. Леваллуа вопросительно посмотрел на него.
— Прелестно, — сказал Гейдт. — Полиция пытается таким способом заморочить нам голову. Ты видел здешних полицейских?
— Не представилось случая.
— Оттого тебе и непонятно, почему я смеюсь. Только что «хрю-хрю» не говорят.
Он поглядел на экран телевизора. В эту минуту кортеж проезжал мимо большого универмага в Рутебру.
Радио подтвердило этот факт и добавило, что толпа демонстрантов растет.
Телекомментатор был не так речист, он оживился только тогда, когда камера панорамировала на полицейских и толпу вдоль восточной стороны шоссе.
Впереди кортежа, в пятистах метрах, расчищая путь, шла полицейская машина. И такая же машина следовала за кортежем, предупреждая обгоны.
Гюнвальд Ларссон наклонился и посмотрел вверх через ветровое стекло.
— Ага, — заметил он. — Вот и один из вертолетов.
— Вижу, — подтвердил Мартин Бек.
— А ведь им положено быть над площадью Сергеля?
— Ничего, еще успеют. Угадай, кто сидит в этом летательном аппарате.
— Сенатор, — сказал Гюнвальд Ларссон. — А что, вот было бы гениально. Забрать его в аэропорту и высадить на крыше риксдага.
— Правительство и он сам были против. Ну так кто, по-твоему, сидит в вертолете?
Гюнвальд Ларссон пожал плечами.
— Откуда мне знать.
— Мальм. Я сказал ему, что это будет идеально с точки зрения связи. Сразу клюнул. Так и летит с самой Арланды.
— Ну, конечно, Мальм, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Он ведь у нас помешан на вертолетах.
Рейнхард Гейдт предвкушал потеху. Он видел потасовку у въезда в Хагу и знал, что осталось совсем немного.
Леваллуа сохранял сосредоточенный
Телевидение и радио дружно передавали одно и то же.
— Кортеж выезжает из Хаги, — говорил радиорепортер. — Вдоль шоссе буквально кишат демонстранты. Они непрерывно скандируют лозунги. Возле здания суда творится что-то несусветное.
В динамиках отчетливо были слышны скандирующие голоса.
Экран телевизора подтверждал слова радиорепортера. Правда, по звуковому каналу телевидения голоса демонстрантов проходили хуже, и комментатор не стал о них упоминать.
— Сейчас специальный бронированный «понтиак» сенатора проезжает мимо ресторана «Сталльместарегорден», где вечером правительство устраивает парадный ужин, — сообщил он.
Приближалась решающая минута.
— В эту секунду машина с сенатором и премьер-министром выезжает из Сольны и пересекает границу Стокгольма.
Еще чуть-чуть…
Леваллуа указал на черную коробочку с белой кнопкой. Сам он держал в руках два оголенных провода, готовый в любую минуту замкнуть какую-то цепь. Очевидно, на тот случай, если у Гейдта отнимется палец или остановится сердце. Француз славился своей осмотрительностью, про него говорили, что он ничего не оставляет на волю случая.
Рейнхард Гейдт поднес палец к белой кнопке, не отрывая глаз от телеэкрана.
Остались считанные секунды. Глядя на черно-белый «порш», он с сожалением подумал, что отличная машина сейчас провалится в тартарары.
Пора.
Он нажал кнопку точно в нужный момент.
Ничего не произошло.
Леваллуа молниеносно соединил провода.
По-прежнему — ничего.
На экранах телевизоров кортеж миновал Северную заставу и въехал на Свеавеген. Включилась стационарная камера и показала перекресток Уденгатан и Свеавеген. Сплошное полицейское оцепление, толпы демонстрантов и зевак.
Гейдт обратил внимание на полицейского в сапогах и охотничьей шляпе и заключил, что это тайный агент.
Потом спокойно произнес:
— Промазали. Бомба не взорвалась. Сегодня явно не наш день.
Рассмеялся и добавил:
— Господин сенатор, дарю вам жизнь, хотя и не гарантирую, что надолго.
Леваллуа покачал головой. Он сидел с огромными наушниками.
— Да нет же, — сказал он. — Бомба взорвалась, когда ты нажал кнопку. Все как положено. Я до сих пор слышу, как осыпается земля или что-то в этом роде.
— Этого просто не может быть, — возразил Гейдт.
На телеэкране бронированный лимузин миновал городскую библиотеку, затем большое серое здание. Гейдт знал, что в этом здании помещается высшее коммерческое училище.
Демонстранты стояли стеной, но полиция вела себя спокойно, и никто не пытался прорвать оцепление. В воздухе не мелькали дубинки и пистолеты.
— Странно, — сказал Леваллуа.
— Непостижимо. — подтвердил Гейдт. — Я нажал кнопку в нужный момент. Что случилось?
— Не знаю. — ответил Леваллуа.