Терроризм вчера, сегодня и навеки

Арас Дж.

Следовательно, начавшаяся Четвертая мировая война представляется обширным и многовекторным процессом, в котором реализуются формулы будущих конфликтов, предсказанных в свое время профессором Сэмюэлем Хантингтоном («глобальное столкновение цивилизаций»), идеологом антиглобализма субкомманданте Маркосом («война между неолиберализмом и человечеством»), бывшим начальником французской разведки графом Александром де Маранш («противостояние между западной цивилизацией и арабо-исламским миром»), Элвином Тоффлером, полковником Джоном Бойдом, многими другими футурологами. В этой связи, само название войны, уже не суть важно по сравнению с ее содержанием; США, например, предпочитают официально именовать ее «Глобальной войной против терроризма» (Global War on Terrorism / GWOT), привнеся тем самым искомый подтекст борьбы «добра со злом».

Четвертая мировая война – доминирующая военно-политическая компонента современного «однополюсно-многополюсного»

мира. Это – война нового типа; такой еще не было в истории человечества. Одной из ее характерных особенностей является, в частности, существенное снижение фактора межгосударственных вооруженных конфликтов и боевых действий в их классическом понимании. Наличие теперь уже общего противника для большинства стран, фиксированный международно-правовой контекст, ограничивающий применение силы государствами, транснациональные сдерживающие системы и механизмы (международные организации и договора), растущий приоритет контроля ресурсов над значением контроля географических территорий, развертывание информационной составляющей, и многие другие факторы, существенно девальвировали, хотя и не ликвидировали навсегда, формулу Карла фон Клаузевица о войне, как государственном инструменте продолжения политики другими средствами. В свете этого иракский, югославский, индо-пакистанский, эфиопско-эритрейский эпизоды, и другие подобные напряжения, являются скорее логичными исключениями, чем доминирующей тенденцией. На первый план выдвигаются иные приоритеты, вытекающие из выявившейся системы глобальных нетрадиционных угроз, повсеместно обостряющихся этнических, конфессиональных, социально-экономических противоречий различного уровня, фрагментации мирового военно-политического контекста, фактора многочисленных малых войн (повстанческих войн, «мятежевойн», конфликтов низкой интенсивности). Основными субъектами этих процессов, разворачивающихся на обширных геополитических пространствах от Западной Сахары и Восточного Тимора до Северного Кипра и Южного Судана, являются негосударственные военизированные структуры и системы – фигуранты международного терроризма, о котором мы и говорили все предыдущие шесть серий (блоков). Перефразируя известное выражение того же фон Клаузевица, «туман войны» (fog of war) сменил «смок терроризма» (smog of terrorism). Ожидаемая горизонтальная и вертикальная эскалация терроризма к середине наступившего века, к сожалению, делает весьма реальным неоднократное повторение и 11 сентября и 23 октября и других черных дат, ассоциируемых с ним.

Встречные обостряющие факторы

Смысловое содержание термина «терроризм» стремительно искажается, и, следовательно, нивелируется и девальвируется. Слишком велик стимул со стороны отдельных государств, политических и идеологических центров подвести под данный процесс такое понимание, которое отвечает их практическим интересам. В результате политизации явления происходит смысловое смещение и наложение понятий, не способствующее пониманию реального положения. Несмотря на наличие проблемы столь глобального масштаба, до сих пор отсутствует не только универсальное определение предмета терроризма (о принципиальной невозможности выработки которого мы уже говорили), но и его единая правовая и моральная оценка. Как представляется, это является отражением устойчивой тенденции, которую до сих пор не может переломить никакое развитие событий, в т.ч. новый этап развития человеческой цивилизации после 11 сентября. Эта тенденция, вопреки всем действующим и будущим международно-правовым договоренностям и решениям, сохранится до тех пор, пока терроризм и его смежные проявления скрытно эксплуатируются государствами в качестве инструмента «негативной дипломатии». Пока амбиции мировых центров силы, оправдываемые или прикрываемые «борьбой с терроризмом», реально угрожают разрушением системы международного права, поступательно формировавшейся с XVII века по мере развития человеческой цивилизации, тотальной ревизией Ялты и Потсдама, и нейтрализацией формата ООН. Пока реализуются двойные, тройные и многократные стандарты «реальной политики». Пока в зависимости от конъюнктуры задействуется двусмысленная интерпретация «права народов на самоопределение» и «права народов на восстание». Пока не отменено юридическое действие ряда базовых документов ООН эпохи деколонизации, оправдывающих партизанскую войну (следовательно, и терроризм как ее неизбежную производную). Пока размытость понятия терроризма, объективно ведущая к снижению порога его реального восприятия, будет внедряться в бытовое сознание средствами массовой информации. Пока…

Несомненно, одно, - понятие терроризма в современных условиях нуждается в качественном пересмотре и расширении. Причем, постоянном. Даже если не будет принято единого определения (а его, скорее всего, и не будет). Поэтому, дополним уже имеющиеся элементы головоломки, о которых говорилось в первой серии, другими, которые, быть может, помогут нам хотя бы в общих штрихах завершить портрет феномена.

Что это такое ?

Терроризм «новой волны», или терроризм «четвертого поколения», трансформировавшийся до мега-уровня, является неотъемлемой частью современной истории человечества. Движимый самыми различным приводными стимулами и мотивациями, от религиозных и мистических до материальных, он ориентирован на использование всех доступных видов силового воздействия с целью причинения максимального ущерба противнику, его техноструктуре, политической, общественной и военной системам, системе безопасности, но в первую очередь - общественному

сознанию. Терроризм представляет собой континуум политической активности, и легко конвертируется из любых других видов насилия, в том числе криминального.

Негативная функциональная роль терроризма накладывается на коэффициент масс-медиа – качественно нового самостоятельного акселератора современной информационной эпохи. Репортажи в реальном масштабе времени многократно усиливают поражающий эффект взрывной волны от любого теракта, привнося его буквально в каждый дом. Фактор CNN, или «Аль-Джазиры», объективно, формируют не только «синдром сопричастности», но и психологическую устойчивость к картинам смерти и разрушения («смерть как обыденность жизни»). Электронные СМИ, как средство максимально оперативного доведения до индивидуума негативной (устрашающей) информации в гипертрофированной концентрации, имеют практически неисчерпаемый ресурс по внедрению стереотипов, формированию субъективной картины объективных процессов, конструированию «виртуальной реальности», и следовательно, манипуляции массовым сознанием и политическими тенденциями. Неоднозначные, перпендикулярные внутренние процессы информационной среды, породили, например, знаменитый «эффект 11.09», способствовавший глобальному моральному шоку, и восприятию в США известных событий не иначе, как в качестве национальной катастрофы.

Терроризм является объективным блокиратором на пути решения самых серьезных глобальных, «алармистских» вызовов, с которыми только сталкивается человечество - грядущие энергетический и сырьевой кризис, деградация среды обитания, неконтролируемый демографический взрыв, дальнейший разрыв между богатыми и бедными странами. Фактор терроризма препятствует мобилизации экономических и финансовых ресурсов, обращению результатов информационной и научно-технической революции, на полноценное противодействие этим вызовам, отвлекая на военные цели неисчислимые ресурсы. Так, только на 2002 / 03 финансовый год США выделяют «на борьбу с терроризмом» 393 млрд. долларов. При этом, обеспечение питьевой водой каждого жителя Земли обойдется в 6 млрд. долларов, что немногим меньше совокупных военных расходов всех стран мира в течение всего нескольких недель. Не менее 40% ученых мира (до 400.000 чел.) напрямую или косвенно участвуют в исследованиях и разработках, ведущихся в военных целях. Ситуация с фактором отвлечения порождает формулу замкнутого круга, поскольку, как мы видели в предыдущих сериях, именно бедность, перенаселение, скудость ресурсов и отсутствие образования являются самой благоприятной питательной средой для терроризма.

Фактор терроризма является как причиной, так и поводом для ужесточения общественных отношений, в том числе ограничения прав и свобод личности. Внедряемый тотальный контроль, обусловленный, в общем-то всем понятной оперативной необходимостью и соображениями борьбы с терроризмом, тем не менее, объективно тормозит, и возможно, уже обращает вспять тот несомненный прогресс, которого добилось человечество на этом поприще за последние 200 с лишним лет. «Большой Брат» из оруэлловского «1984 года» может перестать быть всего лишь плодом авторского воображения.

Каждый день терроризм стреляет в будущее. Силовой нигилизм, основанный на «культуре Калашникова», и стимулируемый «голливудской культурой», даст свои смертельные всходы в новых, еще не родившихся поколениях. Залогом тому – «дети-солдаты» (child soldiers) сегодняшних террористических войн, такие, как 14-летние братья Джонни и Лютер Хто, лидеры бирманской «Армии Бога», или малолетние бандиты из формирования West Side Boys в Сьерра-Леоне – поклонники покойного рэпера Тупак Шакура.

Итак, терроризм – это и самостоятельная военно-политическая категория, и особый вид войны, и компонент политической культуры, и направление идейного мировоззрения. Он распространяется на любые силовые и иные представляющие угрозу мотивированные действия, проявления и тенденции со стороны любых организованных структур, действующих вне формата государства. Законная война, война между государствами, признана человеческой моралью и международным правом, как неизбежное зло. Любое насилие, проявляемое вне государственного формата и контекста закона, по определению, является заведомым преступлением. И сегодня, в первую очередь, это относится к терроризму.

Как с этим бороться?

Каковы же возможные пути, средства и формат противодействия этой глобальной угрозе? Ответ (и только теоретический, умозрительный), лежит, как представляется, сразу в нескольких плоскостях.

В первую очередь, необходим закрепленный в договорном порядке на международном уровне отказ от двойных стандартов применительно к терроризму, его использования в качестве элемента «негативной дипломатии», инструмента реализации геополитических и локальных задач. Пример зимы 2001 – 02 г.г., когда США боролись в Афганистане с террористическими организациями «Аль-Каида» и «Талибан», прибегнув при этом к помощи других негосударственных военизированных формирований, по своим формальным параметрам попадающих под определение террористических, лишний раз подтверждает сохранение этой актуальной дилеммы.

Параметрами успеха в контексте решения проблемы терроризма на национальном уровне (отдельно взятых стран) могли бы стать - консолидированное общество, сильная государственная власть, меры по информации и упреждению со стороны специализированных ведомств, разумное сочетание силового компонента с позитивными мероприятиями (политический диалог, расширение образования, ликвидация социально-экономического неравенства, и других питательных факторов терроризма), развитие международного взаимодействия на глобальном, региональном; локальном уровнях.