Тертон
Шрифт:
Они перешли по мосту через ров и прошли сквозь узкий зазор в стене.
И неожиданно очутились в совсем другом месте: зеленом от растительности, светлом, совсем без тумана. Будто сквозь телепортал проникли. Стас оглянулся — в проломе виднелась каменистая равнина и желтый туман. Снова повернулся — и увидел обычную деревеньку под голубыми небесами.
Светило солнышко, пели птицы. Стас потрясенно перевел дух.
Места были знакомые. Да это же Серебряная Пойма, его родное село! Вот грунтовая улица и три рабочих
Стас уставился сначала на дом Сапожниковых, затем перевел взгляд на свой родной дом, где вырос.
— Это мой дом! — воскликнул он. — То есть… наш…
— Ты его оставил пустым, забыл? — мягко напомнила Мира. — Но мы позаботились о нем. Пойдем!
Она уверенно подошла к калитке. За ней, в конце длинного двора между сараями и собственно домом незнакомый мужик рубил дрова. Как и Мира — как и все в Перепутье, — он был одет в простую рубаху и штаны. И не имел обуви. Но одежда на нем и Мире была чуточку светлее, чем на других скитальцах.
— Это мой супруг, — сообщила Мира, — его зовут Дарен.
Дарену на вид было не сильно больше, чем самому Стасу. Мире, впрочем, тоже. Дарен воткнул топор в пень, вытер пот со лба и с широкой улыбкой приблизился к гостю. Протянул руку.
— Привет!
Стас пожал руку — она была твердая, шершавая и горячая.
— Зачем рубить дрова? — тупо спросил Стас.
— В смысле?
— Мы же… в загробном мире.
Прозвучало и впрямь весьма странно. Но совсем не пугающе — в этой пасторальной местности.
— Ты прав, — весело согласился Дарен. — Это загробный мир. Ну, или предколыбельный, кому как нравится!.. Но и в нем надо работать.
— То есть работать надо, даже если ты умер? — Стас не удержался от нервного смешка. — Смерть от работы не освобождает?
— И от страданий тоже, — подхватил Дарен. — Поэтому глупцы те, кто покончил с собой в надежде убежать от проблем. После смерти проблемы только начинаются. Но мы с Мирой нашли свое призвание — привечать заблудшие души и утешать их. Или как минимум объяснять, что да как.
Стас вытаращил глаза. Посмотрел на Миру, потом на Дарена. Снова на Миру.
— Вы… встретились здесь?
Оба улыбнулись.
— Да.
«Они нашли друг друга после смерти! Как такое возможно?»
— Пойдемте в дом, — предложила Мира.
В доме было чисто и светло. Многие вещи пропали — например, груда тапочек и калош, которые вечно усеивали веранду возле порога.
Стас дотронулся до стен и шкафа для верхней одежды. Все реальное, отчетливое, различимое вплоть до мелочей.
И все же на самом краю сознания чувствуется присутствие желтого тумана… Стас не смог бы объяснить это ощущение. В восприятии оставалось что-то тусклое, чуть давящее на психику.
В коридоре
В гостиной на столе для гостей лежала скатерть и усеивали тарелки и чашки. В тарелках дымилась еда: суп, котлеты с зеленью, салаты. Стоял графин с оранжевым соком.
— Если честно, — сказал Дарен, когда все уселись, — здесь никому не требуется еда и вода. Но привычка есть привычка.
Стас сидел на том самом месте, где сидел обычно во время визитов в родную деревню. Дарен занимал стул бабы Насти, и Мира — место матери.
Все же она чем-то неуловимо напоминала молодую маму — ту, что оставалась на фотографиях.
Стас прислушался к себе: есть и пить он действительно не хочет. Есть легкое ощущение голода и жажды, но оно какое-то смутное, как если бы он испытывал эти чувства во сне. Больше намек на чувство, нежели оно само.
— Значит, мы в Перепутье? — произнес Стас.
Дарен ответил:
— Древние тауханцы называли это место Бардо, а европейцы — лимб или чистилище. Все это не совсем верно. Нас здесь никто не будет судить — мы сами себя судим. Точим виной, стыдом и сожалениями. Большинство здесь видят лишь часть реальности — они почти слепы.
— А вы все видите?
— Да.
— Почему у вас не кошачьи глаза?
Дарен и Мира переглянулись.
— Ты имеешь в виду «Глаза Бога»?
«Опять эти божественные очи», — с неудовольствием подумал Стас. И вслух сказал с легкой улыбкой:
— Все-таки кошки — это боги?
Мира покачала головой:
— Глаза Бога даны не всем.
— Кто эти огромные чудища в тумане? Пьющие кровь и занимающиеся… кое-чем?
— Они указывают путь дальше, — ответила Мира.
— Куда — дальше?
— В новую жизнь. Но мы не думаем, что нужно идти дальше. Нужно выбирать.
— Что выбирать?
Дарен поднялся, прошел мимо дивана и отодвинул шкаф. За ним обнаружилась ниша с лакированной полкой. Насколько знал Стас, в его настоящем доме ничего подобного не было. На полке в ряд лежали странные вещи: сетчатая серебристая маска на нижнюю часть лица; необычный аппарат, похожий на старинную печатную машинку, но без клавиатуры; свернутый в рулон кусок темной ткани.
Дарен развернул ткань, и она расправилась в длинный плащ-накидку.
— Что тебе нравится больше? — спросил он.
Стас тоже поднялся, осмотрел предметы, поджал губы.
— Да ничего мне не нравится, — признался он. — Что это за вещи? Откуда взяли?
Мира коснулась его плеча:
— Постарайся сосредоточиться и выбрать то, что больше на тебя «смотрит»! К чему у тебя притяжение? Если не выберешь, придется возвращаться назад, в темноту и чудовищам…
Стас протянул руку к плащу, но отдернул ее, так и не притронувшись.