Теща Темного Властелина
Шрифт:
– Ты как с бабушкой разговариваешь?! Сколько раз тебе говорила: твое общение с хулиганьем до добра не доведет. И посмотри, до чего докатился? Меня всего день не было, а ты уже выражаешься, как австралопитек из второго подъезда. Я тебя чему учила? – грозно надвигаюсь на любимого потомка. Где бы ремень найти? – Я тебе для чего Гоголя в детстве на ночь читала?
Как-то внук в лице нехорошо поменялся, то бледнеет, то краснеет на глазах. Руки теперь не просто дрожат, они трясутся, как при болезни Паркинсона. Губы беззвучно шевелятся, силясь хоть что-нибудь сказать, а в глазах –
– Бабуля? – нервно сглатывает внук. Спрашивает настороженно, будто ребенок у Деда Мороза о его подлинности.
– Нет, дедушка Ленин!
Да что с ним творится? Мне его даже наказывать как-то расхотелось. А, нет, все нормально – личико разгладилось, в глазках счастье вперемешку с недоверием, глупое выражение лица. Понятно. Шок у любимого потомка.
Я внимательно вглядывалась в его лицо и совершенно выпустила из виду все остальное. А Данюша тем временем несмело протянул ко мне руку… и ткнул в меня пальцем! Сказал «гы» и ткнул еще раз!
Ну не мог он сам поглупеть за один день моего отсутствия.
– Кто из вас, иродов, моего внука идиотом сделал? – разворачиваюсь к застывшему в изумлении народу.
– Ирва, – осторожно, будто по минному полю, двинулся ко мне Рой.
Я оглядела помещение. Выглядело оно довольно странно: окна забиты досками крест-накрест, дверь, ведущая на улицу, завалена тяжелым хламом. Наши спутники оторопело пялились на меня. Мир сошел с ума?
– Святой модератор, – слышу первую связную реплику потомка.
– Рой, найди ремень, мне с внуком потолковать надо, – обращаюсь к единственной адекватной, помимо меня, личности.
– Это, как бы… Ба, не надо ремень! – пришел в себя Дан.
– Ирва, все хорошо, – вступился Рой.
– Мальчик мой, под словом «хорошо» ты имеешь в виду наречие или частицу? – внимательно посмотрела я на вампира.
– Это точно она? – отмер Гирин.
– Точно, – улыбнулся радостно внук.
– Быть того не может, – провел по своему лицу большой мозолистой ладонью Олуш.
– Она, – кивнула Лель.
– Это кто? – ткнула в мою сторону пальчиком Ангра.
– У-у-у! – вторил волчий вой за окном.
– Дурдом, – вынесла я вердикт.
Что-то нехорошие предчувствия меня одолели.
– Слышь, Рояль, это вообще как? – мотнул головой в мою сторону внук. – Вы что, пластическую операцию в полевых условиях там делали?
– Дан, я понимаю, у тебя сейчас мозг в состоянии стазиса, но постарайся следить за своей речью, – возмутилась я.
Внук умолк.
– Ирва, я вам сейчас кое-что покажу, – подошел совсем близко Рой.
– В последний раз я эту фразу слышала от одного эксгибициониста в подворотне, – нахмурилась я.
– Того самого, которого после на «скорой» увезли с нервным срывом в предынфарктном состоянии? – вспомнил давнюю историю внук.
– Я смотрю, ты вновь с нами? – вздернула я бровь. Данюша потупил глазки.
– Ирва, это очень важно. Пройдемте. – И меня повели в комнату хозяев.
Повернули лицом к стене. Зажгли местный светильник в виде белого кристалла. Его потрешь, и он светит,
– В этом мире знают, что такое фотография? Рада за вас. Это и есть причина вашего странного поведения? – резко разворачиваюсь к топчущейся у дверей толпе.
– Бабуль, – шагнул ко мне внук. – Это зеркало.
– Где? – не поняла я.
Он молча взял меня за плечи и опять развернул к стене. Теперь за стеклом была девушка и мой внук, держащий ее за плечи.
Творительный падеж!
Ткнула пальчиком в зеркало – девушка сделала то же самое. А я и забыла, как выглядела в свои двадцать. Яркие голубые глаза, длинные и пушистые черные ресницы, соболиные брови вразлет, и это притом, что я шатенка. Волосы вновь слегка вьются, как когда-то, падая тяжелой массой на плечи, до сих пор помню, как мучилась каждое утро, расчесывая эту непослушную гриву. Всегда боялась их обрезать, потому что они нравились отцу Марины. Губки, носик, скулы – все, как у меня, и ни одной морщинки. Поднимаю кисти рук к глазам, внимательно рассматриваю молодую кожу. Ни пигментных пятен, ни морщин, ни вздутых вен, маникюр – и тот времен моей молодости.
Стоп. Так это я?! Мне снова восемнадцать-двадцать лет?!
Мозг информацию принимать отказался и потребовал отпуск. Как бы выразился один мой студент, я зависла. Окружающий мир начал терять свои краски, медленно погружаясь во тьму. Что-то слишком часто я в последнее время сознание теряю, какое-то оно у меня непостоянное. Хорошо хоть внук за плечики придерживает.
– Похлопай ее по щекам, – слышу голос Олуша, – не время сейчас в обмороки падать.
– Я тебе сам похлопаю, – тихо бурчит внук, удерживая меня за плечи.
Терять сознание я передумала. Так как в голову пришла очень интересная мысль.
– Это иллюзия? – с надеждой смотрю на внука.
– Бабуль, тут такое дело… Кажется, у того мага все получилось, – начал он. Но тут же затараторил дальше: – Это же круто, ты теперь снова молодая! Это же круче пластической операции! И совершенно бесплатно!
Под моим взглядом он резко умолк и сник. А мне сделалось дурно от внезапной догадки. Смотрю на Роя… Нет, не подходит. Он, конечно, в целительстве разбирается, но мне нужна женская оценка.
– Лель! – зычно позвала я, резко выпрямляясь в руках потомка.
Голос в молодости у меня был, что называется, командирским. Почему был? Я и сейчас молодая. Синтаксический разбор! Так что искомая мной остроухая девица тут же сделала шаг вперед из общей оторопелой массы.
– Звали, бабушка Ирва? – преданно заглядывает она мне в глаза.
Еле сдержала нервный тик, успокоила себя напоминанием, что это создание с чистым взором еще сущий ребенок, которому девяносто пять. Маразм.
Я решительно выбралась из цепких ручонок внука.