Тесные комнаты

Джеймс Парди

– А ну перестань, слышишь!
– Браен стряхнул с себя руки точильщика ножниц.
– Больше ни слова про убийства, Рой. Или прощай.

Едва он это сказал, Рой ринулся на него и сжал ему руками горло, да так, что глаза Браена отчаянно выпучились, а губы сделались странного лилового цвета.

– Мы распрощаемся, только если тебя унесут в сосновом ящике, понял?

И с этими словами Рой внезапно вонзил гвоздь, с которым все это время поигрывал, прямо в ладонь Браену. Когда гвоздь вошел ему в руку, юноши обменялись такими взглядами, словно оба они не могли понять,

почему это происходит и по чьей именно это случилось воле. Потом Рой медленно и изумленно вытащил гвоздь, и, не подхватив обмякшего Браена, позволил тому соскользнуть на пол к его ногам, где юноша вдруг стал отчаянно кашлять, задыхаться и издавать рвотные звуки, таращась на свою ладонь, все больше заливавшуюся кровью из раны от гвоздя, который в него воткнули с такой силой и страстью.

– Ты мой и только мой, Браен МакФи. Слышишь? Только мой.

– Чего ты тогда от меня хочешь, помимо того, чтобы я ради тебя был готов швыряться жизнью?
– проговорил Браен, продолжая глядеть на свою порванную дорогую рубашку и на рану в ладони, из которой текла кровь.

В ответ, Рой склонился над Браеном и насмешливо прошептал: "я хочу, чтобы ты прикинулся дружком Сиднея... Невинным новичком, понял?"

– Так он же по части девчонок.

– Да что ты говоришь? Знаешь, сколько раз я имел его в лесу, и на кукурузном поле, и за спортзалом. Ты мой дурачок.

Рой стянул с Браена рубашку, поцеловал его пораненную гвоздем ладонь, и, склонив лицо к самому лицу Браена сказал: " вы ведь с ним раньше охотились вдвоем... Вот и махните снова на охоту, а там пусть между вами все и произойдет. Пусть он возьмет тебя".

– И когда ты хочешь, чтобы мы с ним отправились?
– плача спросил все еще не пришедший в себя от жестокой раны Браен.

– Как только ты поднимешь жопу с пола. Прямо сейчас, Браен. Прямо сейчас.

– Ладно, охотничий сезон вроде в самом разгаре.

– Конечно, ведь последние четыре недели ты только и жрешь оленину и куропаток, которых я добываю...

– Да, ты как всегда прав, Рой.

Рой встал над ним, и игриво и беззлобно дал ему пинка, впрочем увесистого, а потом отвернулся.

– Ради тебя я это сделаю, Рой... Я пойду с ним на охоту, и насчет остального тоже попробую, если получится... Я постараюсь, слышишь, - крикнул Браен своему другу, чье молчание угнетало его все сильнее.
– Но убивать ради тебя я не стану, ты понял?

Рой стал ходить кругами по комнате, то и дело поглядывая на Браена и встречаясь с ним глазами; он начал было что-то говорить, но горевший в его глазах гнев вдруг сменился каким-то насмешливым презрением, и впившись в губы Браена, он принялся неистово целовать юношу.

– Рой, ведь ты меня любишь, правда?.. Ты знаешь, как мне нужна твоя любовь. Вот было бы здорово, если бы тебе было достаточно того, что есть между нами, и мы бы не забивали себе голову насчет Сиднея Де Лейкс.
– Услышав это имя, Рой вновь едва не рассвирепел, однако Браен поспешил закончить: не волнуйся, я сделаю то, что ты от меня хочешь. Вот только не надо было пырять меня гвоздем.... Юноша потрогал рану пальцем.
–

Зачем ты так? Я не выношу боли, Рой. Зачем ты так.

Браену не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться Рою. Прежде чем тот взял его под свою опеку, Браен долго жил с чувством, будто его уносит отливом в открытое море, и был настолько инертным, что нередко мог проспать целый день напролет. Когда же Рой сделал его своим любовником, Браен ощутил себя если и не в полной мере желанным и любимым, то, по крайней мере, обжигаемым такой неистовой страстью, что если бы она угасла хотя бы на секунду, то он бы уже не вынес холода и сонного оцепенения своей прошлой жизни.

С другой стороны, Браен уверял себя, что относился к Сиднею Де Лейкс по-дружески и никогда не смог бы его возненавидеть. А кроме того, он пребывал в полной уверенности, что склонить Сиднея заняться с ним сексом - затея пустая, так как был убежден, что того интересуют только девчонки... В итоге Браен решил для себя так: если Рой будет слишком на него давить, то он просто соврет ему и скажет, что они с Сиднеем занялись этим разок-другой.

И вот, спустя всего несколько часов после "сцены" в доме Роя - с угрозами, побоями, пинками, посланными подальше нежными чувствами и разящим гвоздем - Браен оказался на заправке Пьедмонт.

Увидев его, Сид просиял от радости и широко улыбнулся.

– Люблю ли я охотиться? Спрашиваешь!– сразу подхватил он.
– Все знают, что я это дело обожаю. Конечно я с тобой... Чего ты раньше-то не предлагал? Я еще думал, кого бы с собой зазвать... И на пару дней с палаткой тоже можно, я только за.

Браену до того полегчало, что Де Лейкс вот так запросто принял его предложение, что юноша отправился домой и провалялся не шевелясь целые сутки.

Сиднея с Браеном не было три дня и три ночи. Будь их воля, они бы охотились и дольше, однако Сидней боялся потерять работу на заправке. Как только они вернулись, "повелитель", сразу вызвал Браена к себе, но этого можно было и не делать. Вассал и так примчался бы к нему обо всем "доложить", едва расстался с Сиднеем.

– Выкладывай что нового, Браен, и тебе же лучше, если вести окажутся хорошими, - с порога бросил ему Рой, жестом приглашая сесть на только что отлакированный деревянный стул.

– Вечно ты так, Рой - мне кажется, что даже если я подам тебе на блюдечках солнце и луну, ты все равно станешь ворчать и жаловаться, и еще скажешь "забирай назад". Мне в жизни тебе не угодить. Что бы я ни сделал.

Браен заплакал. Рой равнодушно глянул на него, а потом по своей обычной омерзительной привычке запустил палец себе в ноздрю и рассмотрев извлеченное оттуда содержимое вытер его о подошву башмака. (Разумеется Рой прекрасно знал, каким брезгливым был малютка Браен, несмотря на все его старания казаться грубым самцом, и как он ненавидел эту его привычку).