Тесные комнаты
Шрифт:
– Он?
– переспросил его в тот вечер Ванс, понятия не имевший о ком говорит брат.
– Да, он, тот, кто преследует меня по пятам, сколько я помню, Ванс! Ты сам знаешь, о ком я... о салотопе!
– Ой, дался тебе этот Рой Стёртевант. Ну да, я его, кажись, видел. Что его салотопом-то кстати все зовут, это вообще не егошное занятие?
Ванс поймал себя на том, что заговорил безграмотно, совсем как брат: в его случае, Ванс винил в этом тюрьму, забывая, что Сид так говорил всегда, да и учился всегда крайне слабо, и только его блестящий, равно
– Это его дед был салотопом, Сид, сто лет назад, - объяснял Ванс, сам понимая, что в пустую повторяет эти давно известные сведения брату, который вообще его не слушал.
– В жизни бы больше с ним не встречаться... По-моему, что все мои беды из-за него. Я и в тюрьму угодил с его подачи!
Сидней глянул на брата с таким выражением, какого Ванс никогда прежде у него не видел.
Ванс, в свою очередь воззрился на него с испуганным недоумением. Что-то мучительно встрепенулось в эту минуту у него внутри, возможно, это были страх, и подозрения, и какая-то безотчетная жуть, а может быть и другие, еще более мрачные переживания. Ванс захотел взять Сида за руку и уже потянулся к ней, но тот убрал ладонь. Однако вспомнив, как близко к сердцу юноша принимает скупость проявлений любви и заботы с его стороны, Сидней крепко сжал руку брата своей тяжелой, грубой хваткой, и продолжал держать, стиснув до боли.
– Расскажи все как есть, Сидней, тебе ведь станет легче. Ты мне что, не доверяешь? Я знаю, что между тобой и этим салотопом, как ты его называешь, что-то произошло, и мне всегда казалось, что ваша ссора возможно как-то связана с твоей стычкой с Браеном МакФи... Я хочу сказать, Сид...
– Пожалуйста, не надо, не начинай, - взмолился Сидней. (Надо сказать, что из двух братьев на роль младшего всегда больше подходил он).
– Не мучай, с меня и так в тюрьме хватило. Но да, чтобы ты знал, Рой Стёртевант, похоже, приложил руку ко всему тому, что случилось между мной и Браеном... Не проси этого объяснить Ванс, я не сумею. Я и сам конца не понимаю... Хотя ты прав, возможно за всем этим стоит он.
Сидней бросился в объятия брата и сам обнял его со всей силой.
– Ты ведь про меня знаешь, да Ванс?
– спросил Сидней сдавленным от слез голосом.
– Ведь знаешь?
– повторил он со стоном, уткнувшись ртом залатанный пиджак брата.
– Ты такой молодец, Ванс, я тебя не достоин. Ты нормальный и порядочный... Ты, наверное, уже догадался насчет меня, и понял про нас с Браеном, что мы с ним...
– Это теперь неважно. Ванс высвободился из тесных объятий брата. Голос его сделался истерическим и скулящим - Мы выкинем все это из головы... С прошлым покончено...
– Нет, Ванс, не покончено.... Я просто хочу объяснить тебе все, чтобы ты понял...
– Кроме тебя у меня никого, Сид, - залепетал Ванс так же горячо бессвязно, как только что Сидней.
– Мне все равно, что ты там совершил... Я ждал только одного, когда ты ко мне вернешься. Ты один ради кого я живу...
– Не говори так, Ванс. Бога ради, прошу тебя... Я этого не стою...
И подойдя к младшему брату вплотную, Сидней сказал юноше почти в самые зубы: "Начни достойную
– Ты для меня всё, Сид.
– Я слышал..., - вновь начал Сидней, после долгих усилий совладав с голосом.
– Слышал, ты ходил к губернатору и добился, чтобы он походатайствовал за меня.
Ванс лишь кивнул головой, потому что в чувствах его творился такой раздрай, что заговорить в этот миг он не рискнул.
– И если надо, пошел бы опять, - сумел, наконец, произнести Ванс, но настолько изменившимся голосом, что Сидней быстро обернулся к нему и посмотрел на брата взглядом, полным недоумения.
– Будь нужно соврать, я бы и соврал, Сид. Даже если ты убил Браена МакФи хладнокровно...
– Боже, Ванс, - Сидней отвернулся. Он боролся с собой, чтобы не дать волю скопившимся чувствам, что грозили вырваться наружу еще с самого первого дня возвращения.
– Я знаю больше, чем тебе кажется, - продолжал Ванс все тем же изменившимся голосом, голосом незнакомца, каждое слово и каждый звук которого были проникнуты этим "новым" знанием.
– И потом, для меня не было секретом, что ты днями и ночами думал о Браене МакФи.
Сидней закивал головой, при этом каждый раз сжимая пальцами колено Ванса.
– Раз ты и так почти все знаешь, Ванс, то да, чего скрывать... я только о нем и думал, а он... обо мне. Затем, чуть не с яростью, Сид добавил: "Думаешь, почему мы с ним так много охотились вместе?... Но чтобы убить хладнокровно...", - он заговорил спокойнее: "Нет, я бы никогда не смог выстрелить хладнокровно... Ему казалось, понимаешь, что я от него отворачиваюсь... это было не так... просто я пытался оттянуть время, чтобы лучше разобраться в том, что я к нему испытываю... а он не мог ждать. Он бы скорей выбрал умереть сам, или чтобы умер я, чем дать остыть моим чувствам к нему... Поэтому он и стал палить в меня в лесу в тот день... Я забежал в таверну Извитый Кряж... Да ты и сам знаешь остальное, Ванс.... Но чтобы хладнокровно, нет, ни за что..."
– Это я и хотел услышать, Сид.... Ты знаешь, что я тебе верю.
– Так или иначе Ванс, на сердце у меня чудовищная ноша... Хладнокровно ли я это сделал или сгоряча, как не назови...
С этими словами Сидней закрыл лицо ладонями. После долгого колебания Ванс наклонился к нему и прильнул губами к шее брата. Это было больше похоже на то, что он прошептал ему какой-то секрет, чем на поцелуй. Сид опять взял Ванса за руку и крепко сжимал ее снова и снова.
– Думаю, есть люди, которым судьбой назначено сыграть в нашей жизни роль, - позднее тем же вечером сказал Сидней брату, когда Ванс зашел пожелать ему спокойной ночи. Но и сама эта мысль и то, как он ее произнес, было до крайности непохоже на прежнего Сиднея.
– Ты ведь все равно от меня не отвернешься, Ванс, - старший брат посмотрел на него с тревогой.
– В смысле из-за того, что я тебе сегодня рассказал...
Ванс угрюмо покачал головой.
– Не надо было тебе говорить, - прошептал Сидней, тяготясь молчанием брата.
– Ничего подобного, Сид, правильно, что ты рассказал, - Ванс через силу улыбнулся.
– Я сам виноват, что сделал из тебя своего главного кумира, как однажды объяснила это мама. Ты помнишь?
– Теперь-то, Ванс, я точно никудышный кумир.