Тесные семейные узы

Пьянкова Карина Сергеевна

Мысли будто ватные, с трудом ворочались в голове.

– Я не знала никого, кто носил бы это имя, – беспомощно всхлипнула я, закрывая лицо ладонями. – И никто не дарил мне лилии… Потому что я ненавижу эти цветы. Душные, с тяжелым запахом и восковыми лепестками. Будто созданные для похорон… Я практически не покидала резиденции клана без особой надобности. Как могла бы я заводить роман, да еще и с Де Ла Фуэнте.

Белые лилии, которые мне слал принц Алехандро… Постоянно слал… Все эти проклятые пятнадцать лет…

– Это уже неважно, – мягко произнес «шершень»,

обнимая меня за плечи. – Должно быть, ты и правда не убивала. Такие, как ты, не убивают… Добрый ангел с острыми клыками… Но это неважно… Алехандро хочет мести, он получит свою месть, чего бы ему это ни стоило. Тем более что мстил он не тебе, всему клану. Потому что лишь искусство де Ритер может превзойти мощь телепатов. Только ваш клан был опасен для Де Ла Фуэнте.

И тут я наконец заплакала. Горько, навзрыд, в три ручья, как в тот день, когда я увидела, как горит дом, в котором навсегда остались родители, братья… На мою долю уже третий раз выпадает одного и тоже: гибель семьи. Пусть я не была любимым ребенком для принца Леона, но он заботился обо мне, как и обо всех нас. Пусть братья желали гайжбд моей смерти, а Кристина все же встала на их сторону — они были моей семьей. Единственной семьей, которая у меня осталась.

– Пойдем, Юки, – потянул меня в другую сторону Мацунага. – Пойдем, тебе нужно успокоиться. Принцессы не плачут.

Не плачут. Не плачут те принцессы, у которых еще есть подданные.

– Какая я теперь принцесса? – всхлипнув спросила я, мотнув головой. – Клана де Ритер не существует, вы же сами сказали…

– Сказочная, Юки, сказочная… – устало вздохнул он. – Пойдем, ты уже ничем не поможешь, ты с самого начала никому ничем не могла помочь.

Позволить увести себя неожиданно оказалось самым простым решением. Он сильней меня, так пусть решает, говорит, что делать, а я так устала…

– И прекрати обращаться ко мне на «вы», – попросил он. – Это звучит невероятно глупо, особенно после… всего.

– Не надо вспоминать об этом, – взмолилась я, не зная куда деваться от мучительного всеобъемлющего чувства стыда. – Ну пожалуйста…

– Почему? Это было правильно. Все, что связано с тобой – правильно, даже если похоже на безумие.

– Безумие…

Он отвел меня в комнату, и сон тут же накатил, как морская волна, накрыв с головой. Никогда не видела моря, но, должно быть, это происходит именно так. И пока я проваливалась в темное марево своих кошмаров, в голове крутилось только одно слово «Безумие».

Пришла я в себя на закате, не имея ни малейшего представления, сколько же времени провалялась в постели. Мацунага сидел в кресле напротив кровати и смотрел не мигая. Сперва даже показалось, что это восковая кукла.

– Я не сбегу, – сказала я, садясь и подтягивая колени к груди. – Мне некуда больше.

– Я не сторожу тебя. Защищаю, – развел руками «шершень» с усмешкой. – За тобой могут прийти.

– Алехандро? – не ожидая никакого другого ответа спросила я.

– Да. Или «вольные»... – последовал безо всякой паузы его спокойный ответ.

Если причины, по которым за мной могли прийти подручные принца Де Ла Фуэнте,

обрели некую ясность, то почему именно за моей головой охотятся вольные оставалось загадкой. Я могла быть их добычей, потому что я вампир, но не более.

– Зачем я им?

– Уничтожь тебя сейчас – и вот тогда клана де Ритер, клана обмана, действительно не станет.

– Его и так нет, – не поняв сути его слов ответила я. – Большинство де Ритеров погибло от рук Де Ла Фуэнте. Едва ли оставшуюся кучку и принцессу в бегах стоит рассматривать как клан… Тем более, они же были заодно с братьями, так зачем теперь уничтожать наш клан?

– Все в тебе, Юки, – отозвался на мое самоуничижение найхонец. – Весь клан внутри тебя. Мысли. Надежды. Чаяния. Знания. Все. Клан существует, пока существует его глава и никак иначе. А насчет сотрудничества с «вольными»... Что бы они ни делали, это всегда будет сделано ради того, чтобы уничтожить вампиров, даже если у них и были какие-то договоренности с твоими братьями, для охотников они не стоят ни гроша.

– А если я не захочу?

– От этого никуда не деться, – пожал плечами мужчина. – А охотники — это всегда охотники, у них в крови заложено убивать таких, как мы. И они всегда знают, кого нужно убить, чтобы причинить как можно больше ущерба. Это инстинкт. Они всегда стремятся убить принца или принцессу.

– А кого стремятся убить «шершни»? – зачем-то спросила я.

– Самого сильного охотника в этом городе. Оливера Блэка, – тихо, почти шепотом произнес он и пересел ко мне, вплотную, так что наши плечи соприкасались. Мне показалось, будто он меня сейчас обнимет, но он этого не сделал. Просто сидел рядом, но возникало то же чувство, что и при объятии: тепло, участие и безопасность.

– Мы уедем отсюда, ты и я. Тебе не место здесь, Юки, ты уедешь со мной в другой город, город у моря. Туда, где ночи коротки и солнце, – мягко говорил он, будто рассказывал сказку. – Вампиров там так мало, что не наберется и на один полноценный клан…

Звучало замечательно, если не брать в расчет, что меня жаждет получить в свое полное распоряжение глава одного из наиболее влиятельных кланов в городе и, по словам Мацунаги, меня попытаются убить еще и «вольные»... Но ему хотелось верить. Его хотелось слушать. Наверное, это все из-за усталости, длившейся пятнадцать лет, когда на мои плечи упала ответственность, к которой меня никто не готовил.

– Считаете, я вот так запросто поеду с едва знакомым мужчиной, мистер Мацунага? – больше по привычке своим самым «правильным» голосом поинтересовалась я.

– С едва знакомым мужчиной не поедешь, с мистером Мацунагой – и подавно, – усмехнулся он. – А вот с Каору можешь и рискнуть.

– Что? – не поняла я.

– Зови меня по имени, – попросил он. – Каору.

Сказано это было с какой-то странной, непонятной для меня торжественностью. Таким тоном обычно предложения делают. Но, должно быть, для «шершня» это значило что-то очень важное.

– С Каору, возможно, и правда уеду, – тихо согласилась я. У него было приятное имя, которое будто перекатывалось на языке.