Тесса. Совершенно секретно!
Шрифт:
– Не-е, конечно, иди и не волнуйся.
Ясно, что Бейзе надо идти. В нашей школе она входит в группу технической поддержки школьных мероприятий и сегодня отвечает за то, чтобы в актовом зале нормально работали звуковая система и свет. Спасибо ей, что вообще рассказала мне о прослушивании. Хотя, по-моему, она уже пожалела о своём решении.
Только она скрылась из вида, как на платформе появляются два санитара. Тимо машет им.
– Мы здесь!
Они идут к нам и останавливаются прямо передо мной. Младший из них ставит возле меня свой чемоданчик.
–
– Сама не знаю, глупо споткнулась. – О том, что я слышала чей-то голос, я благоразумно молчу.
– По телефону всё звучало драматично – падение на пути! – Санитар наклоняется ко мне и светит в лицо фонариком. Я жмурю глаза.
– Болит что-нибудь? Ну, кроме шишки на лбу?
– Плечо болит. И голова чуточку кружится, больше ничего, – честно отвечаю я.
– Можешь радоваться, что легко отделалась! – говорит второй санитар, тот, что постарше. Он стоит рядом с Тимо. – Там, внизу, проходят силовые кабели, 1200 вольт – пшик и всё! Обугленная тушка!
– А что теперь? – интересуется Тимо. Сочувствия в его голосе я не слышу. Скорее любопытство.
– Мы заберём твою подружку на всякий случай в больницу, – отвечает ему младший. – Возможно, она останется там до утра. Я не исключаю, что у неё сотрясение мозга.
Тимо кивает, а я радуюсь, что никто из троих не смотрит на меня. Иначе они бы заметили, как я густо покраснела при слове «подружка». Хотя, конечно, имелось в виду «школьная подружка», но этого слова хватило, чтобы вся моя кровь прихлынула мне в голову.
Целую вечность я лежала вместе с моей гитарой на каталке в коридоре больницы, но потом меня всё-таки отвезли в палату, где я оказалась совершенно одна. Мама с папой как раз уехали в Берлин. Правда, узнав о случившемся, они тут же решили вернуться, но до Гамбурга им добираться не меньше двух часов. Моя старшая сестра на год уехала по обмену в Австралию. Дедушка живёт в Кёльне, а других родственников у меня нет. Впрочем, есть ещё тётя Ирис. Но в нынешней ситуации она не в счёт. Конечно, я очень люблю её, но она, к сожалению, такая странная, что, скорее, сама создаёт проблемы, чем их улаживает.
Вообще-то, я нормально обхожусь и без помощи семьи. А сейчас чувствую себя так, будто по мне проехал паровой каток. Надо поспать. Медсестра приносит мне ночную рубашку и полотенце и задёргивает на окне занавески. Я снова остаюсь одна. Думаю, не переодеться ли мне, но усталость берёт своё. Я просто закрываю глаза.
– Наконец-то мы одни, да?
Я тут же сажусь на койке. Опять он, тот голос!
– Тогда я снова отправлюсь в путь. Но, конечно, перед этим должен поблагодарить тебя совершенно официально и от всего сердца!
Гитарный чехол! Со мной говорит чехол моей гитары! Боже мой! Я чокнулась! Точно! Может, причина в том, что я сильно треснулась головой при падении? Хотя этот голос я определённо слышала и до этого. Значит, я свихнулась сама по себе раньше. Не из-за удара. Офигеть!
Гитарный чехол, только что мирно лежавший
– Привет, Тесса Нойманн! Позволь мне представиться! Я Гектор. Чингисийн Гектор.
Сомнений нет! На моей койке сидит рыжевато-бурая мышь и с любопытством меня разглядывает.
– Эй, ты что, язык проглотила? – спрашивает мышь.
Я ничего не понимаю. Говорящая мышь. Нет, у меня уж точно поехала крыша! Моя рука хватает верёвочку звонка, но, прежде чем я успеваю нажать на кнопку, мышь прыгает мне на руку.
– Тише, тише! Ты хочешь вызвать сестру? И ты расскажешь ей, что только что разговаривала с мышью? Вернее, что с тобой говорила мышь, а ты, к сожалению, молчала как рыба.
Вместо ответа я лишь медленно-премедленно киваю. Мышь качает маленькой головкой.
– Це-це-це – не слишком удачная идея! Или ты хочешь срочно попасть в психушку?
– Я… хмм… – Я кашляю и вздыхаю, сглатывая огромный ком, выросший в горле. – Я одна могу тебя видеть? Только одна я? Тебя на самом деле нет? Ты моя галлюцинация или как?
Мышь мрачно глядит на меня. Во всяком случае, так мне кажется.
– Что ты сказала? Я галлюцинация? – Она презрительно фыркает. – Нет, разумеется. Просто многие люди слишком толстокожие и невосприимчивые, чтобы беседовать со мной. В отличие от тебя. Если ты расскажешь обо мне медсестре, даю гарантию в тысячу процентов, что она тебе не поверит. Так что и не пытайся. Ещё раз представлюсь: я Гектор.
Что ж, я нахожу в его словах логику и отпускаю шнурок с кнопкой вызова. Он болтается на стене. А я обдумываю ситуацию.
– Что ты делал под платформой, Гектор? – спрашиваю я.
– Я не понимаю твой вопрос.
– Ну, если бы ты не закричал «помогите», я бы сейчас находилась не тут, а в школе на прослушивании.
– Что я там делал, не имеет значения. Главное, ты спасла меня. За это я невероятно тебе благодарен! Ну, мне пора. До свидания!
Мышь хочет соскочить с моей койки, но я хватаю её за хвост.
– Минуточку, Гектор! Мы ещё не закончили наш разговор.
– А? Что такое? – В голосе мыши звучит нотка неуверенности.
– Ты только что нарушил все мои планы, лишив меня хорошего шанса в моей жизни. Поэтому я хочу знать, зачем говорящая мышь оказалась на железнодорожных путях, откуда мне пришлось её спасать! – Несмотря на моё плачевное состояние, говорю я чертовски энергично, потому что успела разозлиться.
– Я… я держу путь во Внутреннюю Монголию. По семейным делам. Срочно. Поэтому я сел на S1, чтобы добраться до аэропорта. К сожалению, я слишком поздно сообразил, что в аэропорт идут первые вагоны, а хвост состава отцепляют, и он следует в Поппенбюттель. Поэтому мне пришлось пересаживаться. Тогда-то всё и случилось. Я просто не сумел допрыгнуть.