Тесса. Совершенно секретно!

Шойнеманн Фрауке

– Лара просто несла какой-то бред! – Тимо качает головой. – Может, она принимает какое-нибудь лекарство, от которого у неё поехала крыша?

Я пожимаю плечами и гляжу на свои ногти. Ох, лишь бы мне не проколоться и не показать, что я знаю, кто во всём виноват!

– Впрочем, неважно. Я в любом случае рад, что у тебя всё получилось. Берлин – это круто, и там наверняка тебя ждёт ещё много суперских событий.

– Будем надеяться, – вздыхаю я.

– Эй, что-то я не слышу уверенности в твоём голосе, – удивляется Тимо. – Ведь ты должна летать от счастья!

–

Да, я рада. Но… – Я немного молчу и прикидываю, как бы мне объяснить Тимо мою ситуацию и не выглядеть полным лузером. – Как сказала Лара, ну, что я самая невзрачная девчонка в школе, и вообще… ну… гламура у меня нет совсем.

– Не говори глупости. И Лара тут не образец. Она просто ряженая кукла. И накрашенная. Готов поспорить, что, если смыть с её лица косметику, мы её просто не узнаем.

При мысли об этом я невольно усмехаюсь.

– Ты прав. Но девчонки из «Бешеной четвёрки», кажется, тоже не очень мне рады. Во всяком случае, сегодня на репетиции они вообще не разговаривали со мной.

Теперь Тимо пожимает плечами:

– Ну, они всё-таки должны привыкнуть к тебе.

– Алекс сказала, что она скучает по Элле. Но, по-моему, это просто отговорка.

– Почему отговорка? – возражает Тимо. – Как я слышал, отъезд Эллы стал для них полной неожиданностью. Она внезапно перестала ходить в школу и даже не попрощалась со своим классом. Кажется, её отец – важная фигура в какой-то консалтинговой фирме, и он срочно уехал в Сингапур, где возглавит филиал. Ну и семья поехала с ним. Или не в Сингапур, а в Шанхай? Ну, неважно. Уехал и уехал.

– Хм-м… Ну, раз ты так считаешь…

– Я уверен в этом. Некоторые вещи просто требуют времени. Возьми нас с тобой, к примеру. – Тимо смотрит на меня и улыбается. Мне становится вдруг жарко. – Ещё неделю назад мы совсем не общались, а теперь мы сидим тут вместе, и нам хорошо.

Мне делается ещё жарче, ужасно жарко. А про учащённое сердцебиение я уж молчу.

– Э-э… это точно. – Ничего более интеллектуального мне, увы, не приходит в голову.

Тимо усмехается.

– Знаешь, я уже привык к тебе, Тесса. Ты славная. Мне интересно разговаривать с тобой. У меня словно появилась младшая сестрёнка.

ОП-ПА! Что?! Ох нет! Приятная? Младшая сестрёнка? Неужели он в самом деле сказал «младшая сестрёнка»? В сочетании со словом «славная»? Какой кошмар! Совсем не сексуально! Я не хочу, чтобы у Тимо были ко мне братские чувства! Я хочу ему нравиться по-настоящему! Хочу, чтобы он считал меня ослепительно красивой! Загадочной и желанной, а не славной.

Между прочим, похвала «приятная», как известно, это младшая сестра слова «какашка»! Какой кошмар!

5. Вот тебе и салат!

Я совершенно расслабилась, я дышу ровно и легко… Я спокойна, совершенно спокойна. Я… ВА-А-А-АХ!

Сейчас я заору во всю глотку, брошусь на пол и буду кататься и махать руками и ногами – так я нервничаю!

Но я держусь изо всех сил, пытаясь не выдать своего волнения, когда чёрный автобус, доставивший нас из Гамбурга, наконец останавливается. И не где-нибудь, а в самом сердце Берлина. Наш автобус стоит перед гранд-отелем «Адлон», прямо возле Бранденбургских ворот! О том, что мы поселимся именно здесь, я уже знала из дорожной документации, которую Марианна прислала моим родителям. Но вот то, что я действительно в Берлине и гляжу из окна автобуса на тёмно-красный балдахин самого знаменитого немецкого отеля, это совсем другой сюжет! Я вскакиваю и хватаю рюкзак. Но тут же спохватываюсь, заметив, что все остальные сидят на своих местах.

– Разве мы не выходим? – спрашиваю я у Марианны, сидящей сбоку от меня в другом ряду. Она качает головой.

– Минутку. Тут пока слишком неспокойно. Сначала мы отправим к отелю Энрико, потом поедем к запасному выходу.

Слишком неспокойно? Я бросаю взгляд на улицу и тоже вижу их. Справа и слева от балдахина стоят маленькие группы детей и подростков, которые словно чего-то ждут. Или кого-то. И тут я замечаю в руках одной девочки плакат «Добро пожаловать в Берлин, „БЕШЕНАЯ ЧЕТВЁРКА“!». И совсем рядом другой «„БЕШЕНАЯ ЧЕТВЁРКА“ – МИРОВОЙ КЛАСС!!!».

Ух ты, да это фанаты?! Настоящие фанаты? С ума сойти! Ведь я чуть не забыла, что приехала в Берлин с настоящими звёздами. А их сопровождают, разумеется, и настоящие фанаты.

– Эй, что ты рот раскрыла, Нойманн? Дождя нахлебаешься.

Ох, я чуть не забыла о том, что в моём багаже едет нервная мышь. Гектор выглядывает из рюкзака, я засунула его туда, чтобы незаметно провезти с собой. У него дрожат усы. И вообще, выглядит он жалко.

– Тебе нехорошо? – спрашиваю я. Он трясёт головой.

– А как ты думаешь? Последние три часа я провёл между твоими носками и трусиками. Как мне может быть хорошо? К тому же я ужасно голоден. Если я в скором времени ничего не сожру, я сам пойду искать жратву.

– И не выдумывай! – рычу я в ответ. – Все и так считают меня чокнутой. А если обнаружат, что я таскаю с собой ручного хомячка, плохи мои дела.

– Я не ручной хомячок! – пищит Гектор. – Я твой менеджер!

– Чепуха. Марианна – мой менеджер. А ты просто мышь, страдающая манией величия.

– Уф! – Гектор отворачивается и вздыхает. Потом снова смотрит на меня. – Я в самом деле не знаю почему, но ты, кажется, думаешь, что я отправился с тобой ради собственного удовольствия.

– С кем ты там разговариваешь? – Ким, сидящая позади меня, протягивает руку и хлопает меня по плечу.

– Э-э, сама с собой, – бормочу я. – От волнения, понимаешь? Я… э-э… в общем, когда я говорю сама с собой, это меня успокаивает.

ОК, теперь я выгляжу полной идиоткой, но разговаривать с собой всё же не так странно, чем говорить с монгольской беговой мышью. Ким удивлённо качает головой и садится на место.