Тессеракт
Шрифт:
— Э-э…
— Скажи, почему ты думаешь, что это важно?
— Скажи сам.
— Нет, сначала ты.
— Фредо, мы сегодня говорим уже очень долго. Я устал. И потом, я хочу найти Тотоя, пока не…
— …Не стемнело. Хорошо. Итак… если человек плохо ориентируется в городе, то, по-твоему, на него могут напасть хулиганы. При этом ты уверен, что смог бы уйти
— Ну…
— А еще ты говоришь, что этот человек был хорошо одет, и в руке у него была сумка. — Да.
— Итак… это о чем-нибудь тебе напоминает? Или о ком-нибудь?
— Нет.
— Ну же, Сенте! Это должно тебе о ком-то напоминать.
— Напоминает о человеке, который убегал от погони.
— Прекрасно, но и еще о ком-то. Послушай, мы знакомы уже почти год. В прошлом году тебе стал сниться сон про хорошо одетого человека с сумкой в руке, который не ориентируется в городе. Почему ты смеешься?
— Это ты. Ты думаешь, что этот человек — ты.
— Что же тут смешного?
— Хорошо одетый?
— Я ношу дорогие вещи.
— Неужели? — Да… А сумка?
— У него не сумка, а дипломат.
— У меня тоже не рюкзак.
— Но уж точно не дипломат.
— Черт, — сказал Альфредо, нажав на кнопку «stop», и поглядел на трезвонящий телефон. Он считал звонки, злясь на себя, что отключил автоответчик. После двадцатого стало ясно, что Ромарио от своего не отступится.
Их связывало только то, что когда-то давно они учились в одной школе. Им нравилась разная музыка, разные фильмы и книги. Ромарио говорил короткими законченными фразами, а Альфредо и сам себя понимал не сразу. Он родился в богатой семье, а Ромарио пришлось зарабатывать самому. Когда Ромарио еще гулял напропалую, Альфредо уже был женат. Когда же Ромарио нашел свою единственную любовь, любовь Альфредо выбросилась с балкона собственной квартиры.
Именно по этим причинам, а также многим другим, эта дружба была для обоих предметом постоянного недоумения, судя по тому, сколько времени они посвятили за все эти годы обсуждению того, как они встретились и почему все еще не разбежались в разные стороны.
Несколько секунд Ромарио молчал, явно не желая говорить, а потом спросил:
— Паре, с какой стати ты делаешь вид, что тебя Нет дома? Ведь мне с работы видно, что у тебя горит свет.
Альфредо кашлянул.
— Я просто забыл выключить свет, паре.
— Черта
— Извини.
— Сам-то ты никогда не догадаешься позвонить. Никогда! Кто кому звонит? Всегда я тебе звоню.
— Извини еще раз.
— Знаешь, что я об этом думаю? Ты меня испытываешь. Если бы я не позвонил, то не прошел бы испытания, и мы, возможно, не увиделись бы целых полгода.
— Нет, паре, — твердо сказал Альфредо, удобнее устраиваясь на диване и сунув трубку куда-то под подбородок. — Никуда бы я не исчез на полгода. Но вот насчет испытания ты, наверное, прав.
— Еще как прав.
— Может быть, не мне, а тебе надо было стать психологом.
— Может быть.
— Ты прошел испытание. Я рад, что ты не повесил трубку.
— Еще бы тебе не радоваться. Альфредо улыбнулся:
— Вот я и радуюсь.
— Отлично. Подожди, я сейчас.
— После рекламной паузы мы сыграем для вас композицию, записанную двумя ребятами, которые здорово изменили представления о техно в Пиное и теперь играют в самых стильных клубах Макати. Вы знаете, о ком я говорю — сразу к нам из Кардона-Ризаль; увеличьте громкость и оторвитесь с нами. Но сначала — короткое сообщение от «Бургер-машины». Это ваш круглосуточный бургер, бургер, который никогда не спит…
На других радиостанциях, если линия была занята, звонившим проигрывали какую-нибудь классику из стандартного набора записей фирмы «Касио», а вот у Ромарио их переключали на радио «Флип ФМ» — единственную станцию в Маниле, круглосуточно передававшую танцевальную музыку. И все потому, что она тоже принадлежала Ромарио.
— А тебе известно, — однажды спросил его Альфредо, — что радиоволны от «Флип ФМ» распространяются далеко в космос? Через несколько миллионов столетий они достигнут ушей новых слушателей — инопланетных существ.
Ромарио ничуть не смутился.
— Это замечательно, Фредо. Мне нравится долгосрочная стратегия, но в данный момент меня больше волнуют существа в Илокос-Норте. Перезвоню, когда мне удастся передать мало-мальски приличный сигнал на Северный Лусон.
— Ну вот и я, — прозвучал голос Ромарио, прорвавшись сквозь переделанные ритмы техноджаза или чего-то подобного. — Предлагаю пойти к японцам. Вчера вечером я здорово перебрал и чувствую себя просто отвратительно. Японская кухня пошла бы мне на пользу.
— Неужели?
— Странный ты малый. Да что тут такого? Японская кухня всем подходит.
Альфредо помолчал.
— Всем?
— Всем. Мне, тебе — всем.
— Все — это больше, чем двое. «Все» предполагает и других.
— Ну… — было слышно, как Ромарио перебирает какие-то бумаги. — Ну так как, паре? Как насчет японцев?
— Только ты и я, да?
Снова послышался шелест бумаг. — Ну…
— Ромарио! — Что?
— Ты, я и кто еще?
— Ну… Я буду с Сильвией. Альфредо прикрыл глаза: