Тест на отцовство
Шрифт:
Я глупо уставилась на воду в своей руке. А потом пожала плечами и опустилась на соседний стул. Кирилл Евгеньевич жестом фокусника достал чашку и, налив в нее молока, поставил передо мной.
– Спасибо, – я взяла печенье и макнула в чашку. – Вы бы хоть умылись.
Мужчина как-то удивленно на меня покосился, а потом провел рукой по щеке. Так же, как сегодня утром. Будто бы там сами по себе появлялись отпечатки женской помады.
Я хихикнула и, уткнувшись в чашку,
– Крошки. Крошки на лице.
– Ой, – он смутился. – Про утро… Лена…
– Кирилл Евгеньевич, вы совершенно не должны мне ничего объяснять, – тут же воскликнула я, понимая к чему клонит мужчина.
– Нет. Должен, – настоял на своем мой начальник. – Дело в том, что я расстался с женщиной. Решил уделять больше времени своим детям. И вам.
– Эм, если эта женщина была для вас дорога…, – начала я и запнулась, наткнувшись на пронизывающий взгляд.
«И вам», – эхом прозвучало в ушах.
Нет-нет-нет! Я точно все не так поняла. Он ведь вкладывал в эти слова какой-то смысл. Какой-то другой смысл. Не тот, что сейчас набатом отдается в моей черепушке. И вам…
– У вас печенье сломалось, – хмыкнул мужчина.
Я опустила взгляд. В молоке плавал кусочек разбухшего бисквита. А в руках я держала его другую половинку. Вот и себя я чувствовала сейчас точно так же. Как будто все хорошо, но часть меня плавает в каком-то «молоке».
Скинув оцепенение, отставила стакан и улыбнулась:
– Рада, что вы решили больше времени уделять Марку и Соне. Им это правда важно. Потому что дети думают, будто они вам не нужны. И вы в любой момент отдадите их.
– Они правда так думают? – удивился Кирилл Евгеньевич.
– Ну-у-у-у, Соня сегодня напрямую меня об этом спросила. После вопроса от официантки.
– Вопроса? – мужчина нахмурил брови. – Что же я из вас по слову вытягиваю? Говорите уже нормально.
Я кашлянула и рассказала о сцене, что разыгралась в кафе, пока Кирилл Евгеньевич и Марк наматывали круги на гоночном треке.
– Спасибо, что сказали, – произнес он, уйдя в собственные мысли.
А я решила воспользоваться мгновением и улизнуть. Все же в пижаме ночью в компании этого мужчины я чувствовала себя не очень комфортно. Было такое чувство, что нужен толчок и…
Нет-нет-нет! Даже думать не хочу. Няня детей. Просто няня его детей.
– Лена?
– Да? – я отмерла. Только сейчас заметила, что раскрошила половинку бедной печенюшки буквально в труху.
– А… Да, – спохватился Кирилл Евгеньевич, мотнул головой, словно изначально хотел сказать что-то другое. – Вы же займетесь подготовкой
– Может, я обойдусь…
– Даже слышать не хочу, – улыбнулся мужчина. – Это не обсуждается.
– Хорошо. Тогда съездим. Я очень устала, Кирилл Евгеньевич. Пойду. Спокойной ночи.
– Спокойной. А и… Лена.
– Да? – я остановилась уже на выходе из кухни, вновь держала в руках стакан с водой.
– Отличные медали, – улыбнулся он, кивая в сторону холодильника.
Там, прижатые магнитами, висели на тонких ниточках гипсовые кругляши. Мы сделал их с Соней и Марком вместе – медали младших поваров. На подходе была еще одна партия, сохла на окне.
– У меня таких никогда не было, – похвалил нашу работу Кирилл Евгеньевич.
– Спасибо.
– Это вам спасибо, Лена.
Глава 17
Если я думала, что подготовка к званому ужину будет сложной, то ошибалась. Она оказалась не просто сложной, а архисложной. Наверное, поездка в магазин за нарядами для этого мероприятия оказалась самой простой из всего, что потом происходило.
Кирилл Евгеньевич летал из одного уголка города в другой. Рявкал на кого-то по телефону. Но с детьми, к счастью, был вежлив и добр. Не забывал, чем закончился последний подобный инцидент. И за этого я его сейчас очень сильно уважала.
А вот с самими детьми мне было не очень сладко в этот момент. Соня накупила сразу несколько нарядов, так и не добившись от «папы Кирилла» какого именно цвета будет праздничный торт. Потому вот уже двое суток ее день начинался с того, что она примеряла каждое из платьев и придирчиво морщилась, стоя перед зеркалом.
Мы с Марком тяжело вздыхали на очередное ее замечание, но не встревали.
– Ты чего такой грустный? – спросила я у мальчика, когда его сестра устала от примерок и пошла доставать забившегося в угол клетки Принца.
– Не хочу никуда ехать, – признался он. – Мы с мамой были как-то на подобном празднике. Все пьют, разговаривают между собой, а нам и заняться нечем.
– Но ведь тогда вы были без меня, – улыбнулась я. А потом поспешно добавила: – И без папы. А ему сейчас очень нужна ваша поддержка.
– Наша? – удивился мальчик.
– Конечно, он ведь так к вам привязался. Ему будет тяжело, если вы не поедете.
Марк моргнул, открыл рот, словно хотел что-то спросить. А потом коротко кивнул и сжал губы в тонкую ниточку. Принял для себя какое-то решение. И я сейчас улавливала сходство в этих эмоциях. Видела точно такие же у Кирилла Евгеньевича.