Тест на отцовство
Шрифт:
Мне всегда казалось, что мама просто отчаялась, раз решила связать свою дальнейшую жизнь с этим человеком.
– Я как раз пирог в духовку поставила, сейчас чайку заварим, как поболтаем, – вполголоса лепетала мама.
– Тооомк, кто там? – послышался хриплый голос с гостинной. Я вздрогнула. Отчима я не то, что не любила… скорее, не питала теплых чувств. Вообще. Именно из-за него мне пришлось съехать из квартиры. Ужиться под одной крышей не удавалось: то он орал из-за того, что я задерживаюсь на учебе, то потому что не задерживаюсь и не
– Леночка пришла, – тон матери мгновенно изменился, стал таким приторным, что я почувствовала тошноту. – Иди к нам, чаю попьем.
– Матч кончится, приду, – никак меня не поприветствовав, сообщил отчим.
– Пойдем, пойдем, – мама снова заговорила тише.
Мы вошли на кухню. В нос тут же ударил запах кислых щей. Щи мама ни разу, на моей памяти не готовила, но за кухней закрепился именно этот “аромат”.
– Ну, рассказывай, – мама поставила чайник, пока я мыла руки.
– Ну, у меня есть две хорошие новости и одна плохая, – подбирая слова, ответила я.
– Плохая это, наверное, про вашего завкафедрой, – тут же вмешалась мама. – А хорошая… Дай угадаю! Тебе снова стипендию повысили? Или мальчика нашла? Или и то, и другое.
– Мама, меня исключили, – вжав голову в плечи, произнесла я. Не любила врать. И кота за хвост тянуть тоже. Едва призналась, сразу стало легче. Будто от многокилограммового груза избавилась.
– То есть как? – испуганно прошептала мать. Для нее образование всегда было одним из основных китов, позволяющим выбиться в люди.
– Это плохая новость, – я начала тараторить, чувствуя, как к щекам снова приливает румянец. – Зато я нашла работу с проживанием. А на следующий год я попробую восстановиться!
– И кем же ты работаешь? – хриплый насмешливый голос позади.
– Няней, – ответила я.
– С проживанием? – с подозрением уточнил отчим, вальяжно присаживаясь на свободный стул. Эта манера ходить в трусах семейниках и без футболки всегда меня сильно раздражала. Казалось, сейчас закинет ноги на ногу и… случится непоправимое.
– Да, в частном доме. Мои воспитанники близнецы, – отвечала я скорее для притихшей мамы, а не для Анатолия.
– Ага, обслуживающий персонал, значица! – торжественно изрек отчим. – Так я и думал. А кто начальник?
– Кирилл Кузнецов, бывший гонщик, – на Анатолия даже не смотрела, только на маму. Она безучастно смотрела перед собой. – Зарплата хорошая, есть своя комната, ванная…
– Подстилка, значица! – еще более торжественный тон.
– В смысле? – я не поняла.
– Ой, слышал я про твоего Кузнецова. Тот еще самец, – хмыкнул отчим. – Признавайся, за услуги интимного характера тоже приплачивает или это как бонус?
Он мерзко заржал, почесал брюхо. Все это происходило как в замедленной съемке. Очень хотелось
– Мам, я правда восстановлюсь на следующий год, – тихо произнесла я, пытаясь сделать вид, что Анатолия вообще не существует. – В этот раз вышло ужасное недоразумение…
– Ой, молчи уже… – устало выдохнула она, отворачиваясь к окну. – Я ведь знала, что все так и будет. Педагогический! Пффф! Лучше бы на что-то хорошее время тратила. Юрист там, экономист, менеджер. Кажись, что-то бы и получилось. Ну нет в тебе таланта к педагогике, нет! Только время зря потратила.
К горлу подступили слезы. Я всегда остро реагировала на несправедливые претензии. Тут же вспомнила, сколько времени я просиживала в библиотеке, сколько работала на кафедре, сколько тратила на выполнение домашних заданий… Черт! Да у меня даже личной жизни почти что не было. Когда я в кино в последний раз была? Год назад? Два? Все друзья ограничивались редкими посиделками в общаге, да обедами в вузе. А чтобы куда-то выбраться… Нет, Лене надо учиться!
Но вместо того, чтобы все это высказать, я потупила взгляд. Со мной всегда так. С посторонними людьми проще: можно открыто сказать, что не нравится, едко ответить на колкость. С близкими… иначе. Приходится тщательно взвешивать слова.
Ведь не скажешь матери, что сидеть всю жизнь в бухгалтерии, как она, никогда не было мечтой всей моей жизни. Возвращаться домой, готовить мужу ужин… И не потому, что хочется, а потому что надо, потому что мужик голодный. Нет. Я мечтала работать с детьми. И даже несмотря на то, что вылетела из вуза, следую к мечте. Пусть немного своеобразно, но искренне веря, что это только начало моего пути.
– Да ладно тебе, Томк, – вмешался Анатолий. – Главное, что не на нашей шее. А там… пусть крутится. Авось, что выйдет. В крайнем случае, всегда на трассу можно выйти, – снова мерзко хохотнул, – тоже заработок!
– Ты свою дочь таким образом воспитывай, – гаркнула мама. Впервые за долгое время она подняла голос на отчима. – А мою не трожь. Сама как-нибудь разберусь.
– Моя дочь вообще нас не беспокоит! – обозлился отчим.
– А потому и не беспокоит, потому что ей срать на тебя! – не осталась в долгу мама.
Я испуганно переводила взгляд с одного на другого. И не могла поверить ни своим глазам, ни ушам. При Анатолии мама всегда была тише воды, ниже травы. Но теперь…
– А если что-то не нравится, уматывай отсюда, – закончила она.
– Тоом, – отчим сразу изменился в лице. Злобно на меня зыркнул. – Ну ты чего? Что такого-то? Я же пошутил.
– Дерьмово ты пошутил, – уже спокойнее ответила мама.
– Может, я попозже заеду? – тихо спросила я, обращая на себя внимание. Мне казалось, что катализатором для скандала стала я. А значит, чтобы он кончился, мне надо уйти. На душе скребли кошки, к глазам подступили слезы. Отчего-то на душе стало очень паршиво.